Greece About

Гектор, ты все мне теперь — и отец, и любезная матерь,

Ты и брат мой единственный, ты и супруг мой

прекрасный!

Сжалься же ты надо мною и с нами останься на башне,

Сына не сделай ты сирым, супруги не сделай вдовою.

Но Гектор не может не принять участия в битве, даже если, как он сам говорит:

Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем,

Будет некогда день, и погибнет священная Троя,

С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Сама же Андромаха будет захвачена греками в качестве добычи. Гектор сетует:

Но да погибну и буду засыпан я перстыо земною

Прежде, чем плен твой увижу и жалобный вопль твой

услышу!

Песнь седьмая

В седьмой песни Аполлон и Афина останавливают решающее сражение, а Аполлон говорит:

«Гектора мы, укротителя коней, отважность возвысим. Пусть Приамид вызывает храбрейших героев данайских Выйти один на один и сразиться решительной битвой».

Воины получают отдых:

Тою порой Афина и Феб сребролукий,

Оба вознесшися, словно как ястребы, хищные птицы,

Сели на дубе высоком отца молненосного Зевса, Ратями вместе любуясь: ряды их сидели густые, Грозно щиты, и шеломы, и острые копья вздымая.

Греки бросают жребий, согласно которому сражаться с Гектором предстояло Аяксу:

Быстро Аякс подходил, пред собою несущий, как

башню,

Медный щит семикожпый, который художник составил, Тихий, усмарь знаменитейший, в Гиле обителью

живший;

Он сей щит сотворил легкодвижимый, семь сочетавши Кож из тучнейших волов и восьмую из меди

поверхность.

Затем следует детальное описание поединка, и, поскольку ни один из противников оказывается не в силах одолеть другого, они обмениваются дарами. Это кажется довольно странным, если мы не вспомним, что нечто подобное можно найти и в произведениях английского автора XIV века Фрос-сара. Во все времена поединок рассматривался как разновидность весьма рискованного вида спорта.

Поскольку всеобщее сражение не возобновилось, сторонам представилась возможность собрать тела погибших:

Мы же, поднявшися дружно, свезем с побоища трупы В стан на волах и на месках и все совокупно сожжем их, Одаль судов мореходных: да кости отцовские детям Каждый в дом понесет, возвращаяся в землю родную. После, на месте сожженья, собравшись, насыплем могилу,

Общую всем на долине, а подле построим немедля Стену и башни высокие, нам и судам оборону. В оных устроим ворота и крепко сплоченные створы, Путь бы чрез оные был колесницам и коням просторный.

Подле стены той, снаружи, ров ископаем глубокий; Пусть он, идущий кругом, воспящает и конных и пеших, Чтоб когда-либо рать не нагрянула гордых пергамлян.

Представляется, что в тот день греки приняли довольно запоздалое решение предпринять дополнительные меры к укреплению своего лагеря. Их обычная практика заключалась в том, что они вытаскивали свои корабли на сушу, а затем огораживали для их защиты определенный участок земли. Из этой же главы мы можем также узнать, каким образом они доставляли себе припасы. Вино поступало с острова Лемнос:

Прочие мужи ахейские меной вино покупали: Те за звенящую медь, за седое железо меняли, Те за воловые кожи или за волов круторогих, Те за своих полоненных .

Предпринимаются новые попытки заключить мирный договор, на этот раз со стороны троянцев, но Парис, который по своей сути был недостойным человеком, отказался вернуть Елену.

Песнь восьмая

В восьмой песни битва возобновляется, но мы должны помнить, что все это время Ахилл не принимал участия в сражениях из-за обиды, нанесенной ему Агамемноном. Боги все еще помнили призыв Фетиды, матери Ахилла, что троянцы до тех пор будут одерживать верх, пока греки не воздадут должных почестей ее сыну:

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он

Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий;

Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;

14. Медуза Горгона. Изображение на чернофигурной вазе из Коринфа. Около 570 года до н. э.

Взял посредине и поднял: данайских сынов

преклонился