Greece About

В течение двух лет, вплоть до летней кампании 425 г. до н. э., общее военное руководство оставалось еще в руках Никия и его сторонников. Это был период относительного затишья. Некоторые активные военные действия отмечаются лишь на западе Центральной Греции и на далеком западе — в Сицилии. Летом 426 г. до н. э. молодой афинский стратег, впоследствии знаменитый полководец, Демосфен во главе 30 кораблей опустошил берега Пелопоннеса и прибыл к Акарнанию. Здесь он объединил под своим командованием всех западногреческих афинских союзников: акарнан, закинфян, кефалленян и частично керкирян. Опустошив левкадские поля и убедившись в неприступности самой Левкады, Демосфен переправился в Навпакт и оттуда решил предпринять наступление на Этолию, одну из крупнейших областей Центральной Греции, чтобы в случае удачи вторгнуться в Беотию с запада. Однако после первых успехов его гоплиты встретились с необычной для них тактикой легковооруженных этолян. Те избегали сражения в открытом поле, но забрасывали афинян и их союзников дротиками и стрелами. Так отягощенные доспехами афинские гоплиты были разбиты своими «отсталыми» противниками 1, и Демосфен был вынужден отступить к Навпакту.

Подробности юсдт цена в рублях у нас на сайте.

Поражение афинян в Этолии побудило пелопоннесцев к наступлению в этом районе. Еще в предыдущем году лакедемоняне основали колонию Гераклею в Трахинии. Базируясь на эту колонию, пелопоннесцы направили на помощь этолянам 3000 гоплитов. Эта сильная армия опустошила земли локров озольских и навпактян, после чего направилась на запад, в Акарнанию, против Демосфена, недавно разбитого этолянами. Однако тот учел опыт своего прошлогоднего поражения и выбрал для боя сильнопересеченную местность. В битве при Солах (ноябрь 426 г.) он скрыл часть гоплитов в засаде и благодаря этому разбил наголову более многочисленных пелопоннесцев, утвердив влияние Афин на западе.

Разгром 3000 пелопоннесских гоплитов был фактически первой крупной победой Афин на суше. Битва при Солах не только лишила пелопоннесцев ореола непобедимости, но и усилила влияние радикальной партии в Афинах, которая обрела наряду с политическим руководителем Клеоном военного вождя — Демосфена.

В это же время активизируется афинская политика и в Сицилии. В 427 г. до н. э. в Афины прибыло посольство из сицилийской колонии Леонтин во главе с известным софистом Горгием. Афиняне, взвесив все обстоятельства, решили послать на помощь леонтинцам сначала 20, а затем еще 40 триер. Однако вскоре после прибытия афинского флота делегаты всех воюющих сицилийских полисов собрались летом 424 г. до н. э. на конгресс в Геле и заключили между собой мир. Это было сделано ввиду того, что афинская экклесия явно показывала слишком горячую заинтересованность в Сицилии, и даже союзники Афин считали, что те представляют для них не меньшую угрозу, чем Сиракузы.

Сицилийская экспедиция имела очень важный побочный результат, который предопределил весь дальнейший ход военных действий вплоть до Никиева мира. Вместе с афинской эскадрой отправился Демосфен, прошлогодний победитель пелопоннесцев под Солами. Несмотря на то что перед афинским флотом были поставлены две важные задачи — помощь керкирским демократам и война с Сиракузами,— Демосфену было разрешено воспользоваться кораблями и для военных действий на Пелопоннесе.

Момент для операций в тылу врага был выбран очень удобный. Спартанское войско под командованием молодого и малоопытного сына Архидама Агиса находилось в это время в Аттике. Пелопоннесский флот был отправлен в керкирские воды. Таким образом, побережье полуострова фактическа осталось без защиты. Местом десанта был избран Пилос. Этот почти необитаемый мыс находится в юго-западной части Пелопоннеса, в Мессении, на расстоянии свыше 70 км от Спарты. Демосфена привлекали прежде всего очень удобные природные условия обороны Пилоса. Обилие леса и камня облегчало устройство искусственных оборонительных сооружений, наличие удобной гавани обеспечивало подвоз продовольствия, а необитаемость прилежащих мест затрудняла ведение военных действий противнику. Но основным было то обстоятельство, что Пилос мог впоследствии стать центром объединения мессенян в борьбе за их освобождение от спартанского ига. На это указывает Фукидид: «Мессеняне с давнего времени здесь туземцы... и потому, имея Пилос опорной базой, могли бы причинять им (лакедемонянам. — авт.) величайший вред и вместе с тем надежно охранять местность» (IV, 3, 3). Демосфен, находившийся в близком контакте с навпактскими мессенянами и проводивший в жизнь программу афинских демократов, несомненно рассчитывал в случае удачи поднять массовое восстание илотов в Мессении. Вероятно, даже само место десанта было ему предварительно указано кем-то из навпактских мессенян.

Воспользовавшись шестидневной передышкой, когда спартанцы еще не смогли полностью оценить все значение афинского десанта, Демосфен привел Пилос во вполне обороноспособное состояние. Затем он остался на месте с пятью триерами, а остальные направил к Керкире. Шаг, предпринятый Демосфеном, был очень рискован. Ему предстояло выдержать на спартанской земле наступление всех сил Пелопоннесского союза, притом он не мог быть уверенным даже в возможности отступления ввиду того, что афинский флот отправился по своему маршруту, а пяти триер не хватило бы для отражения атак пелопоннесцев.

Действительно, узнав о высадке десанта, эфоры отозвали Агиса из Аттики, а все наличные отряды как из спартиатов, так и ближайших периэков, направили немедленно под Пилос. Кроме того, были вызваны резервы со всего Пелопоннеса и отозваны 60 триер из-под Керкиры. Имея такой перевес в силах, лакедемоняне надеялись быстро покончить с Демосфеном. Для того чтобы отрезать его от гавани на необитаемом островке Сфактерия, отделенном от Пилоса только узким проливом в 120 м, был высажен отряд, состоявший из 420 отборных гоплитов, выбранных по жребию из всех лохов, не считая обслуживающих их илотов. Пролив между Пилосом и Сфактерией спартанцы рассчитывали загородить плотно сдвинутыми кораблями.

Видя эти приготовления, Демосфен отправил две триеры вдогонку за афинским флотом с призывом о помощи, сам же высадил на берег экипажи трех оставшихся у него кораблей, вооружил их сплетенными из ивы щитами и приготовился к защите побережья от нескольких десятков пелопоннесских кораблей. Двухдневные атаки спартанцев с моря кончились их поражением. Тогда спартанцы решили перейти к длительной осаде Пилоса.

Однако уже на третий день возвратился афинский флот и в упорном бою в заливе почти полностью уничтожил пелопоннесские корабли. Таким образом положение изменилось. Теперь уже спартанский отряд на Сфактерии был отрезан от суши и осужден на голодную смерть. Ввиду того, что это были самые знатные из спартиатов, высшие должностные лица Спарты отправились на место сражения и предложили афинским стратегам заключить перемирие на очень жестких для лакедемонян условиях. Спарта обязывалась немедленно отправить в Афины послов на афинской триере с предложением мира. Афинянам выдается на время переговоров весь пелопоннесский военный флот не только из-под Пилоса, но и изо всей Лаконики. Взамен спартанцы под афинским контролем ежедневно на весь срок перемирия посылают определенное количество продовольствия гарнизону Сфактерии. После возвращения покоторые уже в 428 г. до н. э. просили мира, будут склонны к завершению войны, спартанцы предложили им «мир, союз, тесную дружбу и взаимную поддержку».

В ответ на эти общие фразы Клеон, «бывший в то время вождем демоса и пользующийся величайшим доверием народной массы» (IV, 21, 3) потребовал возвращения афинянам не только мегарских гаваней Нисеи и Пег, но даже пелопоннесских Трезена и Ахайи. Эти требования были абсолютно неприемлемы для Спарты. Все же послы предложили обсудить их с афинскими делегатами. Однако Клеон, опасаясь сговора спартанцев с группой Никия, категорически потребовал ведения переговоров только в экклесии, после чего послы вернулись под Пилос.

Между тем обстановка осложнялась. Лакедемоняне при помощи всяких ухищрений забрасывали продовольствие на Сфактерию. Они обещали илотам свободу за доставку продуктов на остров, посылали смельчаков с мешками мака, с медом и таким образом снабжали осажденных. Надвигалась осень с ее бурями, что должно было заставить афинский флот возвратиться в Пирей. В то же время и афинский десант на Пилосе тоже страдал от недостатка воды и продовольствия.

Тем временем Клеон постоянно упрекал Никия в бездействии и требовал решительных мер. Воспользовавшись заявлением Клеона о том, что в течение 20 дней можно захватить Сфактерию, Никий в экклесии предложил ему взять на себя эту операцию, будучи уверенным в полной невыполнимости этого предложения. Однако Клеон согласился. Он отказался от предложенных ему афинских гоплитов и взял с собой под Сфактерию только отряды союзников. Здесь вместе с Демосфеном он, учитывая опыт поражения афинских гоплитов в Этолии, разработал план единовременной атаки спартиатов легковооруженными силами, и действительно, в конце августа 425 г. до н. э. взял остров штурмом, пленив 292 гоплита, в том числе около 120 спартиатов.

«Крутая лаконская каша, заваренная под Пилосом» (Аристофан. Всадники, 61) имела громадный политический резонанс во всей Элладе, особенно в Афинах и Спарте. Прежде всего, афиняне добились крупнейшего военного успеха на спартанской территории в борьбе с непобедимыми до того времени спартанцами. Во-вторых, спартиаты, воспитанные на легенде о фермопильском подвиге Леонида, сдались живыми в плен, и к тому же именно презренным в их глазах афинянам. В-третьих, пилосская операция показала слабость гоплитской фаланги по сравнению с легковооруженными пелтастами. В-четвертых, Пилос и Сфактерия остались в руках афинян и превратились в центр притяжения для илотов, которые массами начали перебегать к мессенянам из Навпакта, оставленным здесь в качестве постоянного гарнизона афинянами. Мессеняне говорили на одном языке со спартанцами и с илотами, так что им легко было делать вылазки по всей Мессении и сеять возмущение среди илотов. Фукидид, подчеркивая трудное положение Спарты, подробно останавливается на значении пилосской операции. Он пишет: «В Пилосе они (афиняне. — авт.) поставили гарнизон, а мессеняне из Навпакта послали туда, как в родную землю (Пилос некогда принадлежал к Мессении), наиболее подходящих людей, которые, говоря на одном языке с жителями Лаконики, стали грабить ее и причиняли ей много вреда... так как к тому же илоты стали перебегать в Пилос, они (лакедемоняне. — авт.), опасаясь какого-либо дальнейшего переворота в собственной стране, были в тревоге» (IV, 41, 2—3).

В этой тяжелой обстановке для Спарты, ввиду малочисленности спартиатов, очень важным было выручить своих пленных, перевезенных тем временем в Афины. Поэтому, несмотря на заносчивое поведение Клеона, спартанцы продолжали пытаться вести переговоры с Афинами. Однако после блестящей победы на Сфактерии авторитет Клеона был совершенно непререкаем, и Никий вместе со своими сторонниками потерял всякое влияние в народной массе. Недаром Аристофан во «Всадниках», поставленных в 424 г. до н. э., вкладывает в уста Никия мысль бежать из Афин ввиду могущества Клеона, которому за его победу были присуждены небывалые почести. Таким образом, пилосская операция не только заставила Спарту искать мира, но и поставила в Афинах у власти партию, стремящуюся к войне.

Положение в Афинах было таково, что группировке Никия необходимо было предпринять какиенибудь активные действия. Очень серьезно был поколеблен личный авторитет Никия как главнокомандующего, выступившего против операции, которая заставила врага просить мира. Кроме того, решающей силой оказались легковооруженные пелтасты и союзники, в то время как тяжеловооруженные гоплиты, представлявшие в афинском ополчении имущие круги населения, не говоря уже об аристократических всадниках, в течение 7 лет войны не одержали ни одной значительной победы.

Ввиду всего этого немедленно после победоносного возвращения Клеона и Демосфена со спартанскими пленными Никий, несмотря на начало осени, отправился против Коринфа во главе большого флота — из 80 кораблей с 2000 афинских гоплитов, 200 всадниками, а также вспомогательными отрядами милетян и других союзников. Эта экспедиция преследовала не столько военные, сколько политические цели. Военные удачи Никия должны были противодействовать его политическим противникам. Однако он добился лишь весьма сомнительного успеха. Когда афиняне высадились юго-восточнее Коринфа, у Солигея, они встретили перед собой половину коринфской армии. В завязавшейся ожесточенной битве афиняне не добились победы и в связи с подходом коринфских резервов отступили на корабли. Затем часть афинян высадилась у Метан в Арголиде и захватила их, устроив по пилосскому образцу вал на перешейке, ведущем к Трезену. Таковы были скудные результаты грандиозного похода.

Зато на следующий год, летом 424 г. до н. э., Никием была предпринята очень удачная операция и захвачена дорийская Кифера, «остров, удобно расположенный относительно Лаконии и населенный лакедемонскими поселенцами» (Плутарх. Никий, 6).

Спартанцы были в полном отчаянии после пилосской катастрофы. «Война с неотвратимой быстротой надвигалась... со всех сторон... Никогда еще в военных предприятиях лакедемоняне не обнаруживали такой нерешительности... Случайности судьбы, многочисленные, неожиданно обрушившиеся за короткое время на лакедемонян, повергли их в величайший страх; они боялись, как бы снова не постигло их такое несчастье» (IV, 55, 1—3).

Наиболее важной причиной «миролюбия» Спарты Фукидид считает опасение спартанцев, «как бы у них не случился какой-либо государственный переворот после того, как неожиданное тяжелое несчастье постигло» Спарту (IV, 55, 1). Под «государственным переворотом» Фукидид, очевидно, понимает восстание илотов, которого всегда опасались спартанцы и которое было бы особенно опасным в то время, когда в Пилосе укрепились навпактские мессеняне; к этому соображению Фукидид возвращается и в дальнейшем изложении. Рассказывая о трудностях, переживаемых Спартой накануне экспедиции Брасида, он говорит: «Сверх того лакедемонянам желательно было иметь предлог услать часть илотов, чтобы они не замыслили ввиду настоящего положения вещей, вследствие потери Пилоса, какого-либо переворота» (IV, 80, 2).

Необходимо отметить, что военными успехами 425—424 гг. до н. э. афиняне в значительной степени были обязаны финансовой политике Клеона. Судя по обломкам одной надписи (IG, I2, 63—65), представляющей собой постановления экклесии об уплате фороса союзниками, общая сумма фороса была удвоена, многие города должны были платить в три-четыре раза больше, чем до того времени. Особенно значительно был увеличен форос с Ионии, устрашенной разгромом Митилены. По-видимому, в этом же году, вероятно в связи с предшествующей реформой фороса Клеон провел постановление о повышении оплаты гелиастам. Таким образом, он мог с гордостью заявить о себе:

О народ! Как же может другой гражданин тебя жарче любить и сильнее? Ведь с тех пор, как сижу я в Совете, казну я деньгами наполнил доверху.

(«Всадники», 773—4).

Согласно другой надписи (IG, I2, 324, 20), Никию на Киферскую экспедицию было выдано 100 талантов. Без финансовых средств, собранных благодаря энергии Клеона, афинская казна не была бы в состоянии финансировать крупные экспедиции 425-го и особенно 424 г. до н. э.

Захват Киферы был высшим пунктом афинских успехов. Казалось, еще одно-два усилия и окончательная блестящая победа Афин обеспечена. Афинские радикалы задумали нанести решающий удар в Беотии, напав на сильнейшего спартанского союзника сразу с трех сторон. Демосфен с 40 кораблями отправился в Навпакт и здесь набрал войско из акарнанов и мессенян, рассчитывая ударом с запада взять беотийский порт Сифы на побережье Коринфского залива. Беотийские демократы должны были поднять восстание в Херонее, расположенной на северной границе Беотии; основные же силы афинян под командованием Гиппократа готовились к удару с востока на Делий. Все три удара должны были произойти одновременно, чтобы не дать беотянам возможности бить врагов по-одному. Однако Гиппократ опоздал, а заговор демократов был преждевременно раскрыт. Вследствие этого Демосфен не добился успеха и вся армия беотян выступила против Гиппократа, который все же к тому времени уже успел овладеть Делием и укрепить его. В битве при Делии беотяне глубоко эшелонировали свою фалангу (в 25 рядов; у афинян глубина строя составляла всего лишь 8 рядов) и, предвосхитив здесь знаменитый «косой строй» Эпаминонда, одержали полную победу (ноябрь 424 г. до н. э.). Потери афинян убитыми составили около 1000 гоплитов; был убит и стратег Гиппократ. Это было величайшее поражение Афин в течение всей Архидамовой войны.