Политическая борьба в Афинах и выдвижение Алкивиада - От Никиева мира до Сицилийской экспедиции - Пелопоннесская война - История Древней Греции - История
Такой ход событий не оставлял камня на камне от всей лаконофильской политики Никия. Поведение Спарты, особенно после возвращения пленных спартиатов, не могло расцениваться в Афинах иначе как предательство. В экклесии ответственность за это логически должна была пасть на группу Никия, что создавало объективные перспективы для усиления радикально-демократической группировки, к которой присоединились все круги населения, потерпевшие ущерб от прекращения военных действий. О том, что таковые имелись, прекрасно свидетельствуют разговоры Тригея в Аристофановом «Мире» (1208—1263) с Оружейником, Копейщиком, Панцирщиком, Шлемщиком, Трубачом и другими. За этими карикатурными фигурами несомненно стояли влиятельные ремесленные круги, не желавшие поступаться своими экономическими интересами. Сюда же примыкал и руководящий состав армии и особенно флота, который за 10 лет военных действий привык играть первую скрипку в афинской политике. Наконец, не следует недооценивать и той поддержки, которую находила эта группировка среди широких масс афинского демоса. Военная служба приносила относительно неплохое жалованье (драхма в день гоплитам и три обола матросам). Афинские гоплиты нечасто выводились в бой, а обычно несли гарнизонную службу. Операции флота в условиях безраздельного господства афинян на море тоже представляли мало риска. Следовательно, определенная прослойка демоса была лучше обеспечена во время войны, чем во время мира. Однако во главе оппозиции против Никия становится не маловлиятельный руководитель радикалов Гипербол, а молодой Алкивиад. Это обстоятельство в значительной степени повлияло на все дальнейшее развитие событий.
Алкивиад, сын Клиния, по происхождению принадлежал к наиболее знатным аттическим родам. По матери он был родней Алкмеонидов. Отец его погиб в битве при Коронее, и малолетний юноша был отдан под опеку Перикла. Один из богатейших людей Эллады, Алкивиад был типичным представителем того поколения афинских аристократов, которое привыкло поставлять политических руководителей демоса. В этом отношении Алкивиад вполне мог стать вторым Кимоном или Периклом. Воспитанный в обстановке формального народоправства, при фактическом единовластии Перикла, Алкивиад уже с юных лет преисполнился презрения к демократии и считал народные массы лишь пьедесталом к власти. Большое влияние оказал на него Сократ, антидемократическая сторона учения которого очень импонировала его молодому ученику. Об образе мышления молодого Алкивиада лучше всего свидетельствует рассказываемый Плутархом и Диодором анекдот. «Желая переговорить с Периклом, Алкивиад пришел однажды к его дверям. Ему сказали, что Перикл занят и обдумывает, как бы ему отчитаться перед афинянами. Уходя, Алкивиад сказал: «Не лучше ли было бы подумать о том, как бы вовсе не давать отчета» («Алкивиад», 7). В этом анекдоте уже чувствуется различие между старшим поколением времени Перикла и молодым поколением афинских аристократов, к которому принадлежал Алкивиад.
Греция во второй половине Пелопоннесской войны
Согласно афинским законам Алкивиад, родившийся в 452 г. до н. э., мог выставить свою кандидатуру на пост стратега только по достижении 30 лет, т. е. в 421 г. до н. э. Но и до того времени он всячески старался завоевать известность и популярность, как важнейшую ступень к власти. Он посылает на соревнование в Олимпии семь колесниц, причем получает одновременно первую, вторую и четвертую награды, заказывает хвалебную оду у первого писателя Эллады Еврипида, тратит громадные суммы на хорегии, наконец, делает всякие чудачества, вроде уродования своей прекрасной собаки, только ради того, чтобы о нем говорили афиняне. Плутарх («Алкивиад», 10) очень метко характеризует положение и стремления Алкивиада: «Происхождение Алкивиада, его богатство, доблесть в боях, множество друзей и родственников открывали ему большие возможности в достижении государственных должностей, но он больше всего стремился завоевать себе значение обаятельностью речи перед толпой».
Отрицательное отношение Алкивиада к демократическим порядкам в Афинах хорошо характеризуется Фукидидом, который вкладывает в уста Алкивиада заявление о «присущей демократическому строю разнузданности», осуждение «господства демоса» и, наконец, известное определение демократии как «общепризнанного безумия» (VI, 89, 5—6).
Сам факт большого влияния Алкивиада объясняется деморализацией афинского демоса, в значительной степени деклассированного, привыкшего жить на доходы от эксплуатации рабов и союзников.
Алкивиад должен был бы примкнуть к лаконофильской аристократической партии. Сюда вели и его происхождение, и связи с Сократом, и, наконец, личные связи его семьи со Спартой. Он был в дружественных отношениях с пленными спартиатами и стремился получить проксению лакедемонян. Однако уязвленное личное самолюбие в связи с тем, что спартанские послы предпочли обратиться при заключении мира к Никию, толкнули Алкивиада в антиспартанский лагерь. Таким образом, Алкивиад вынужден был примкнуть к демократическим группировкам в афинском народном собрании.
Здесь, противодействуя Никию, Алкивиад путем интриг и прямого обмана сорвал переговоры Спарты с Афинами и добился союза между афинской и пелопоннесской демократией (Афины — Аргос, Мантинея, Элея).
Перспективы демократической коалиции были блестящими. Недавно Афинская архэ в десятилетнем единоборстве с Пелопоннесским союзом заставила противника просить мира. Теперь же к ней присоединился нейтральный до того времени Аргос. В то же время лагерь ее противников распался: часть его членов — Мантинея и Элея — присоединились к лагерю демократии. Да и сама Спарта полностью потеряла ореол непобедимости. В руках афинян все еще находился Пилос. Дело дошло до того, что элейцы не допустили лакедемонян к участию в Олимпийских празднествах, что считалось неслыханным оскорблением в то время. Казалось, достаточно будет одного удара, чтобы окончательно разгромить Спарту. Авторитет ее в глазах всей Эллады упал так низко, что даже союзники Спарты фиванцы захватили в следующем, 419 г. до н. э. лаконскую колонию Гераклею Трахинскую, хотя это и вызвало возмущение спартанцев.
Летом того же года избранный стратегом Алкивиад прибыл с небольшим отрядом гоплитов на Пелопоннес и, двигаясь вдоль северного побережья полуострова, уговорил жителей Патр соединить свой город длинными стенами с морем, что дало афинянам новый опорный пункт на Пелопоннесе.
Поощренные присутствием афинского отряда, аргосцы начали войну с Эпидавром (что в Арголиде), рассчитывая в случае удачи добиться прямого сообщения с Афинами кратчайшим путем через Эгину.
Нападение на Эпидавр вынудило Спарту к активным действиям. Летом 418 г. до н. э. во Флиунте собралось «превосходнейшее эллинское войско, какое до сих пор собиралось... В полном сборе были лакедемоняне, а также аркадяне, беотяне, коринфяне, сикионяне, пелленяне, флиунтяне, мегаряне, причем в каждом отряде были все отборные воины. Казалось, они в силах сразиться не только с союзным войском аргивян, но и со всяким другим, сколько бы ни присоединилось еще союзников к аргивянам» (V, 60, 2). Одни только беотяне поставили 5000 гоплитов, 5500 легковооруженных и 500 всадников.
Аргосцы, против которых выступила вся эта армия, собрали свое ополчение, ополчение мантинеян и 3000 элейских гоплитов. Афинские войска (1000 гоплитов и 300 всадников) явились позже. Однако, когда войска уже выстроились к бою, аргосские аристократы столковались со спартанским царем Агисом, сыном Архидама, и противники разошлись без боя. Это вызвало возмущение лакедемонян, которое еще более усилилось при получении известий о том, что противники захватили Орхомен (в Аркадии). Тогда возвратившиеся на родину спартанские войска были вновь направлены в район Мантинеи, на сей раз без союзников, которые не могли переправиться к спартанцам через враждебную территорию.
В битве при Мантинее (август 418 г. до н. э.) спартанцы одержали полную победу над аргосско-мантинейско-афинским войском. В бою погибло 300 лакедемонян и 1100 их противников, в том числе оба афинских стратега. Эта битва показала военное превосходство лаконских гоплитов. В результате сражения Аргос разорвал договор с Афинами и сразу же заключил мир и союз со Спартой. Аргосские войска, соединившись со спартанским отрядом, произвели олигархический переворот в Аргосе и Сикионе. Мантинеяне, будучи изолированными, вынуждены были подчиниться. Победа лакедемонян получила резонанс и на далеком севере. Македонский царь Пердикка еще раз изменил афинянам и, кстати вспомнив об аргосском происхождении македонских царей, заключил союз с Аргосом и Спартой. Это обстоятельство еще более усилило стремление халкидикских полисов к полной независимости.
Военное и последовавшее вслед за ним дипломатическое поражение Афин было вызвано прежде всего их нерешительностью. В то время как в коллегии стратегов Алкивиад настаивал на решительных действиях, Никий, за которым шло большинство стратегов, безуспешно пытался возобновить дружбу со Спартой. Естественно, что незначительный афинский отряд в битве под Мантинеей не мог спасти своих союзников, а флот, который мог бы отвлечь часть спартанских сил и облегчить положение союзников, вообще не вышел из Пирея.
Становилось ясным, что соперничество между Алкивиадом и Никием губит Афины. В этой обстановке вполне логичным было предложение вождя радикальной демократии Гипербола прибегнуть к остракизму. Предложение о проведении остракизма было принято экклесией. Однако Алкивиад, опасаясь изгнания, договорился с вождем лаконофильской группы Феаком и, возможно, Никием о совместном выступлении против Гипербола, который и был совершенно неожиданно подвергнут остракизму (417 г. до н. э.) Одновременно и Алкивиад, и Никий вновь были избраны стратегами.
Тем временем обстановка на Пелопоннесе снова накалилась. Победа аристократии в Аргосе оказалась недолговечной. Полгода спустя, в том же 417 г. до н. э., аргосские демократы, улучив удобный момент, напали на олигархов и, победив их, восстановили демократию. Олигархи были изгнаны из города. Демократическая партия обратилась за помощью к Афинам и приступила к строительству Длинных стен, «чтобы обеспечить себе подвоз съестных припасов морем» (V, 32, 5). Опыт Архидамовой войны показал, что сооружения, подобные афинским Длинным стенам, были совершенно неприступными. Даже подавляющий численный перевес осаждающих не давал гарантии успеха. Единственным средством принудить осажденных к капитуляции было окружение укрепления и угроза голода. Длинные стены, соединявшие осажденный город с морем, находящимся в руках союзников, были для того времени полной гарантией независимости от Спарты и залогом длитeльнoгo союза с Афинами. Стены строились в обстановке большого подъема населения Аргоса. Афиняне прислали плотников и каменщиков. Когда зимой явились спартанские войска, они не нашли в городе изменников и вынуждены были отступить, разрушив все же часть стены. Летом 416 г. до н. э. Алкивиад с эскадрой в 20 кораблей прибыл в Аргос и вывез отсюда 300 олигархов, связанных со Спартой.
В 416 г. до н. э. отношения между Афинами и Спартой еще более обострились ввиду того, что афиняне осадили лаконскую колонию Мелос на одноименном острове. Мелос сохранял все время строгий нейтралитет, и афинское нападение не было ничем обосновано. После семимесячной осады Мелос сдался. Мужчины были умерщвлены, а женщины и дети обращены в рабствo. Одновременно пилосский гарнизон тоже организовал крупную вылазку, нанеся большой ущерб лакедемонянам. Все это привело к тому, что «лакедемоняне, не нарушая договора, открыли военные действия против афинян» (V, 115, 2). К ним присоединились коринфяне. Однако военные операции не велись в больших масштабах вплоть до Сицилийской экспедиции.
Смотрите также
100. Тесей и амазонки
Некоторые говорят, что Тесей принимал участие в успешном походе
Геракла против амазонок и в качестве своей доли добычи получил царицу амазонок
Антиопу, которую также звали Меланиппой. Однако вряд ли ...
89. Возлюбленные Миноса
Минос разделил ложе с нимфой Перией, сыновья которой поселились на
Паросе и позднее были убиты Гераклом, а также с Андрогенией, матерью Астерия
младшего, и многими другими. Однако дольше других он п ...
Сборы
И затрубил Мелеагр в свой охотничий рог. И услышали его призыв и в далеких Афинах,
где правил могучий Тесей, и в Иолке, где царствовал Пелей, и в Спарте, где прославились
силой близнецы Диоскуры, ...