Greece About

Одним из наиболее значительных событий периода пентеконтаэтии, во многом определивших собой историческую обстановку всего этого времени, явилось образование Делосского морского союза, в дальнейшем переросшего в морскую державу афинян. Образование Делосского морского союза непосредственно связано с историей того, уже нам известного, объединения греческих государств, которое возникло в пору нашествия Ксеркса на Балканскую Грецию для совместной защиты от врага своей свободы и независимости. В прямой связи с военными успехами, одержанными этим объединением в борьбе с персами, число его участников значительно увеличилось и продолжало увеличиваться за счет вступления в него все новых и новых членов из числа городов, ранее остававшихся нейтральными или освободившихся от власти Персидской державы.

Хотя военные столкновения между греками и персами длятся вплоть до середины V в. до н. э. — так называемый Каллиев мир был заключен в 449 г. до н. э., — но фактически после побед греков 480—479 гг. до н. э. характер войны существенно изменился. После сражения при Платеях на территории Балканской Греции не осталось ни одного неприятельского воина, и наступательная инициатива целиком перешла на сторону греков. Военные действия теперь перенеслись на море и приобрели характер отдельных мелких стычек и морских походов.

Различные греческие государства по-разному относились к этой войне. Передовые города, рано вступившие на путь развития ремесла и морской торговли и обладавшие в рассматриваемое время уже относительно развитым товарным производством, были жизненно заинтересованы в продолжении борьбы с персами. Для них было важным не только добиться перевеса в ходе военных действий над противником, но и полностью вытеснить его с побережий Малой Азии и Фракии, в особенности же с берегов Геллеспонта, через который осуществлялись торговые сношения многих греческих городов с причерноморскими странами, поставлявшими им хлеб и другие виды продовольствия и сырья. В рассматриваемое время ключевые позиции, опираясь на которые можно было контролировать этот пролив, продолжали еще находиться в руках персов, и персидские гарнизоны стояли в таких городах, как Сеет и Византий на побережье Пропонтиды, Эйон и Дориск на фракийском побережье.

Таким образом, для многих греческих городов продолжение войны с персами было вопросом их дальнейшего беспрепятственного экономического развития. Одни из этих городов уже обрели независимость и стремились ее упрочить, другие все еще продолжали оставаться под властью персов — в обоих случаях их будущее всецело зависело от успехов в предстоящей борьбе с уже ослабленной предшествующими военными неудачами Персидской державой.

В число этих заинтересованных в продолжении войны полисов входили греческие города на побережье Малой Азии и Геллеспонта, города на фракийском побережье, а также города островных греков.

Иначе отнеслись к перспективе продолжения военных действий Спарта и многие из ее пелопоннесских союзников. Как самое сильное на суше государство Греции, Спарта считалась с 480 г. до н. э. официальной главой общеэллинского оборонительного союза. Однако земледельческая Спарта, стоявшая в стороне от общегреческого торгового оборота, была заинтересована в войне лишь до тех пор, пока враг находился на пороге Пелопоннеса и непосредственно угрожал вторжением на ее собственную территорию. К тому же по сравнению с другими греческими государствами, а особенно Афинами, Спарта обладала ничтожным флотом и не располагала опытом по руководству морскими операциями. При всех этих условиях она весьма мало подходила к роли руководителя в предстоящей морской войне. Все города, заинтересованные в продолжении войны, поэтому, естественно, стали группироваться не вокруг Спарты, а вокруг воинственно настроенных афинян, уже располагавших в это время самым большим и сильным в Греции флотом, прославившим себя в сражениях с врагом. В результате складывалась обстановка, неизбежно порождавшая острые конфликты внутри общеэллинского союза между Спартой, которую поддерживали ее старые пелопоннесские союзники, и Афинами со стоящими за ними городами.

Существенное расхождение между этими двумя группировками полисов обнаружилось вскоре после сражения у мыса Микале, когда объединенный греческий флот вернулся к Самосу. К этому времени ионийские островные города, следуя призыву спартанского царя Леотихида, официально возглавлявшего морские силы союзников, отпали от Персии, и предстояло решить вопрос, как с ними поступить. Мнения спартанцев и афинян в этом вопросе резко разошлись. Не желая связывать себя военными обязательствами с этими городами, спартанцы предложили всех их жителей переселить в европейскую Грецию, на земли тех греческих полисов, которых предполагалось покарать за их участие в войне на стороне персов. Афиняне решительно выступили против этого предложения. Вмешательство Спарты в судьбу островных городов, с которыми они были тесно связаны, их не устраивало. Еще меньше они были заинтересованы в переселении ионян в европейскую Грецию. Спор этот закончился победой афинской точки зрения, и Самос, Хиос, Лесбос и другие островные полисы вошли в состав союза. Одновременно афиняне взяли на себя попечение и о других ионийских городах, расположенных на самом побережье Малой Азии и продолжающих оставаться под властью персов.

От Самоса греческий флот, пополненный кораблями ионян, направился к Геллеспонту, чтобы разрушить здесь мост, в свое время построенный Ксерксом для переправы его армии на европейский берег пролива. В Абидосе выяснилось, что мост этот уже не существует: его разрушили бури. Тогда афиняне, поддерживаемые и другими городами, стали настаивать на том, чтобы теперь же приступить к военным действиям против персидских гарнизонов на побережьях Геллеспонта и Пропонтиды. Однако Леотихид не только не поддержал инициативу афинян, но, узнав о разрушении моста, счел свою миссию выполненной и со всеми своими кораблями и кораблями пелопоннесских союзников Спарты вернулся в Пелопоннес. После отплытия Леотихида оставшиеся у Геллеспонта союзники, теперь уже под руководством афинян, приступили к осаде хорошо укрепленного Сеста. Хотя осада Сеста затянулась, но к началу 478 г. до н. э. союзники все же овладели этим городом и с богатой добычей разъехались по домам.

Вскоре между Спартой и Афинами произошел новый конфликт. Вернувшись в Аттику после изгнания персов, афиняне застали свой город в развалинах. Немедленно же принялись они за восстановление домов, общественных зданий и разрушенных персами оборонительных стен и башен. Но тут возникло неожиданное затруднение. В Афины явились спартанские послы и потребовали, чтобы афиняне прекратили работы по восстановлению своих укреплений на том основании, что в случае нового вторжения персов враг сможет воспользоваться афинскими стенами и башнями, как и укреплениями всех других греческих городов вне Пелопоннеса, обратив их против греков. Искусственность этой мотивировки бросается в глаза. В действительности и в Спарте, и в других враждебно настроенных по отношению к Афинам пелопоннесских городах давно уже и с тревогой наблюдали за быстрым ростом афинского могущества и влияния. Было ясно, что если афиняне, и так уже не имевшие себе равных на море, восстановят и расширят свои укрепления, их государство превратится в одно из самых сильных и влиятельных в Греции, т. е. займет то место, на которое все эти годы претендовала сама Спарта.

Однако предпринятый Спартой шаг ей не удался. Афиняне в свою очередь направили в Спарту посольство во главе с Фемистоклом, который намеренно затянул переговоры. Тем временем жители Афин день и ночь работали над возведением стен и башен, используя в качестве строительного материала все, что было возможно, даже надгробные стелы. Когда афинские укрепления были уже наполовину возведены, дальнейшие переговоры утратили всякий смысл, и Фемистокл открыто заявил об этом спартанцам. Не решившись на прямое выступление против Афин, Спарта была вынуждена отказаться от своего протеста и заверить афинян в том, что в ее намерения якобы входило только дать им полезный совет, но не препятствовать восстановлению укреплений.

Этот эпизод дает дополнительный материал к характеристике афино-спартанских взаимоотношений. В среде демократических группировок афинских граждан, возглавляемых Фемистоклом, нарастало раздражение против Спарты. Афинская демократия в рассматриваемое время достигла политического преобладания, на нее равнялись демократические элементы и в других греческих городах, тогда как Спарта продолжала оставаться оплотом наиболее реакционных, антидемократических течений во всей Греции. При таких условиях сотрудничество этих двух государств в рамках одного и того же объединения становилось все менее возможным. Дело шло к открытому разрыву.

Весной 478 г. до н. э. флот греческих союзников снова вышел в море и возобновил военные действия против неприятеля. Спартанцы заменили Леотихида героем Платей Павсанием, опекуном малолетнего спартанского царя Плейстарха. Хотя в объединенном греческом флоте насчитывалось не более 20 спартанских кораблей, Павсанию также были предоставлены полномочия главнокомандующего.

Военные действия развивались успешно для греков. Они овладели Кипром, а вслед за тем добились значительного успеха у Геллеспонта, где ими был взят Византий. Тем не менее недовольство среди союзников спартанским руководством продолжало расти. Свою роль в этом, по-видимому, сыграло и поведение Павсания. Хотя источники, какими мы располагаем о его деятельности, не лишены известной тенденциозности, но они, очевидно, правильно отражают господствующее в среде многих союзников настроение. Павсания обвиняли в грубости и жестокости, в том, что он позволял себе кричать на предводителей других греческих отрядов, подвергал телесным наказаниям греческих воинов, неизменно забирал себе львиную долю военной добычи. Но особое возмущение вызвало то, что после захвата Византия он отпустил персидских пленников и набрал себе телохранителей из числа персов, стал носить персидские одежды, окружил себя восточной роскошью и, как стало известно, вступил в тайные переговоры с персами, рассчитывая при их помощи добиться у себя на родине тиранической власти. Трудно сказать, в какой мере все эти обвинения соответствовали действительности, но политическая борьба в Спарте в это время, судя по ряду признаков, достигла большой остроты, и Павсаний, подготавливая политический переворот, действительно мог рассчитывать найти поддержку своим планам у персов. Так или иначе, но обстановка в греческом флоте накалилась. Против Павсания возник заговор, участникам которого чуть было не удалось потопить корабль, на котором он находился. Фактически греческий флот распался на две части: спартанско-пелопоннесскую и афино-ионийскую.

Создавшаяся обстановка побудила Спарту в конце концов отозвать Павсания и заменить его Доркидом, но это мало чем помогло делу. Вражда между союзниками зашла уже слишком далеко, и вскоре Доркид со всеми спартанскими и пелопоннесскими кораблями отделился от общеэллинского флота и вернулся в Пелопоннес. В Спарте считали главным виновником раскола афинян и даже намеревались наказать их нападением на Аттику, но потом одержала верх более умеренная точка зрения. В 478 г. до н. э. Спарта со всеми союзными ей пелопоннесскими городами официально вышла из состава союза.