Greece About

 Не только в истории Древней Греции, но в значительной мере и в истории всей античной эпохи VII—VI вв. до н. э. были периодом исключительно бурного и интенсивного развития производительных сил. Именно в это время во всех отраслях производства наблюдаются крупные сдвиги. Главк из Хиоса изобрел способ паяния железа, а самосские мастера Рек и Феодор ввели в Греции известное уже тогда на Востоке искусство литья. Горячая обработка металла — его литье и закалка, — правда, была известна и в предшествующую эпоху, но тогда литье осуществлялось при помощи заполнения разжиженным металлом небольших форм; незначительные по своим размерам предметы отливались целиком. Больших вещей при помощи таких приемов сделать, конечно, было нельзя; они изготовлялись путем склепывания их молотком на деревянном шаблоне, т. е. способом, в достаточной мере еще несовершенным. https://mikizol.ru стеклоткань т 13 купить: конструкционная стеклоткань 13 купить.

Не знала предшествующая эпоха и регулярной добычи руды. В гомеровское время железные и медные рудники нигде в Греции не разрабатывались, нужные же куски металла обычно выменивались у восточных купцов. Теперь железные рудники появляются в очень многих местах Греции. Медь преимущественно добывалась на Кипре, острове Евбее близ Халкиды и в Арголиде. Началась усиленная разработка и других рудных месторождений. Золото добывалось в значительном количестве на островах Сифносе, Фасосе, во Фракии, а также в некоторых местах на территории Малой Азии; серебро — в Аттике — в Лаврийских рудниках, а также на Сифносе, во Фракии, в Македонии, Эпире, Лидии. Ранее предполагалось, что олово привозилось в Грецию из Испании и с дальнего севера Европы. В настоящее время установлены месторождения и древние разработки олова на территории самой Греции: вблизи Дельф, где оно добывалось, хотя и в незначительных количествах, вплоть до византийского периода. По-видимому, олово добывалось также во Фракии. Для обработки добываемой руды были изобретены небольшие печи. Главными центрами греческой металлургии теперь становятся Самос, Кнос, Коринф, Халкида, Лаконика, Сикнон, Эгина, Лесбос.

Значительный прогресс наблюдается также в производстве тканей. Прядение и ткачество оставалось в ранней Греции всегда по преимуществу домашним производством, в котором основную работу выполняли рабыни под присмотром хозяйки. Однако уже в гомеровской Греции ценились тонкие ткани, изготовлявшиеся финикийскими (сидонскими) мастерицами. Распространение роскоши в обиходе ионийской знати, перенимавшей нравы Лидии, порождало спрос на богатые пурпурные и иные цветные ткани, что в свою очередь способствовало появлению специально работающих на рынок ткацких мастерских.

Население малоазийского греческого побережья, так же как и Фригии и Лидии, занималось разведением овец. Особенно славились мягкостью шерсти милетские овцы. В описываемое время большое развитие получило валяльное ремесло. Окраска тканей производилась различными способами. На Крите для окраски употреблялся сок местного растения. Пурпуровые морские моллюски, встречающиеся в изобилии у берегов Малой Азии, широко использовались для окраски текстильных изделий. Милетские цветные ткани для одежды и ковры получили сбыт по всему Средиземноморью вплоть до западных его окраин. Развившееся на Самосе ткачество удачно конкурировало с милетским производством цветных тканей. Для этого самосский тиран Поликрат пригласил милетских и аттических мастеров и привез славившихся своей шерстью овец. Текстильные мастерские Аттики в основном обслуживали лишь местный рынок. Из других центров текстильного производства позднее выделились Мегары. Однако там изготовляли главным образом простые и грубые ткани и одежды, находившие сбыт лишь среди менее состоятельных слоев населения греческих городов.

Производство льняных тканей в рассматриваемый период не получило в Греции заметного распространения. Их предпочитали вывозить из Египта. Исключение составляет остров Амора, славившийся своими тонкими льняными тканями.

Особого развития достигло во многих городах, прежде всего в Афинах и Коринфе, производство керамики. Оно должно было удовлетворять самый разнообразный спрос. Имеются в виду как производство тары для хранения и перевозки вина и оливкового масла, так и изготовление всевозможной хозяйственной утвари, туалетных сосудов, терракотовых статуэток, черепицы, художественных расписных ваз, на которых иногда изображались сцены, характеризующие условия работы в керамических мастерских. Любопытная сцена изображена на чернофигурном скифосе (чаше). Хозяин мастерской сидит, держа в одной руке килик (бокал) и замахнувшись другой на раба, убегающего с тремя скифосами. Другой раб осматривает скифос, который он только что покрыл лаком; около него стоит горшок с лаком и кистью. Он не обращает внимания на, очевидно, обычную для него сцену: мужчина, может быть также раб, бьет плетью раба, подвешенного за ногу и руку к потолку. Эта бытовая сценка как нельзя лучше воспроизводит условия работы рабов в керамической мастерской.

Сельскохозяйственные работы на помещичьих полях. Слева направо: помещик и склонившийся фогт; батрак с мотыгой; пахарь, погоняющий упряжку; батрак; сеятель; лошадь (аттическая чернофигурная чаша, ок. 530 г. до н. э.)

Следует, правда, отметить, что развитие керамического производства шло не столько по пути применения технически новых приемов или создания новых форм сосудов, сколько по пути количественного увеличения выпускаемой многими мастерскими продукции и повышения художественных качеств росписи. Широкое развитие получили и другие ремесла.

С развитием городов как торговых, ремесленных и политических центров возникали новые требования к строительному делу, в особенности в связи с возникновением потребности в сооружении общественных зданий. Циклопические стены уже не удовлетворяют новым требованиям. Если при строительстве частных жилищ их форма изменяется сравнительно мало, а употребляемый материал — дерево и сырец — остается прежним, то при сооружении храмов и общественных построек создаются не только новые архитектурные типы, но и новая техника.

Первоначально при строительстве храмов и общественных построек основным строительным материалом служило дерево. В VII в. до н. э. храмы начинают строить из сырца, но колонны остаются деревянными. Первые каменные храмы сооружались из известняка. Только к концу VI в. до н. э., и то не в качестве основного материала, а для отделки деталей, начинают применять мрамор.

Характерная для микенской эпохи полигональная кладка сохраняется и теперь при постройке городских стен или подпорных стен для поддержки террас. Для постройки храмов камень обтесывается правильными прямоугольниками (квадровая кладка). В VI в. до н. э. применяется более правильная кладка, при которой пазы между отдельными прямоугольниками не приходятся один под другим, благодаря чему достигается большая прочность и устойчивость постройки. Стены храмов обыкновенно покрываются штукатуркой и затем окрашиваются. Колонны составляются из нескольких барабанов, но нередко делаются и монолитными.

Процесс строительства расчленяется на ряд отдельных операций: камень добывается в каменоломнях, затем подвергается предварительной обработке, после чего перевозится к месту постройки и окончательно отделывается. Появляются новые орудия для обработки более твердых пород камня: скарпель, рашпиль для скульптурных работ, различные виды зубил, наконец, беззубая пила для распиловки более твердых пород. Для перевозки колонн, блоков и пр. архитектор Херсифрон, строитель храма Артемиды в Эфесе, изобрел специальные приспособления в виде деревянной рамы на двух колесах.

Меньше всего заметен технический прогресс в области земледелия. Земледелие в VII— VI вв. до н. э. продолжало считаться у греков почетным занятием, обеспечивающим надежный доход, и люди, связанные с землей, особенно же те, которые обладали крупной земельной собственностью, во многих местах сохраняли за собой ведущее положение в политической жизни. Однако техника земледелия оставалась сравнительно еще очень примитивной. Повсеместно господствовала двухпольная система хозяйства: поле через год оставалось под паром и в течение этого времени почву удобряли, трижды вспахивали, а осенью опять засевали. Плуг был очень простого устройства и не имел металлического сошника. Пахали на волах, реже на мулах. Взрыхленные глыбы земли разбивали мотыгой, жали при помощи кривого серпа, зерно молотили на току, применяя как тягловую силу рогатый скот. Сеяли преимущественно ячмень, также полбу. На более тучных нивах, особенно в колониях, сеяли пшеницу. Зерно, правда в крупных хозяйствах, размалывалось уже не только в ручных мельницах, а в специально построенных больших мельницах, жернова которых приводились в действие ослами, мулами или рабами, работавшими под кнутом надсмотрщиков.

Что касается специальных культур, то, например, культура маслины, очень мало развитая в гомеровской Греции, в VIII—VI вв. до н. э. приобретает все большее распространение, в частности в Аттике, где оливковое масло было важным предметом экспорта. Культивирование маслины в Афинах поощрялось законодательными мероприятиями. Тем не менее название высшего по имущественному цензу класса «пентакосиомедимны» (медимн — мера сыпучих тел) показывает, что и в Аттике хлебопашество занимало гораздо более важное место, чем оливководство.

Развитие скотоводства в описываемое нами время отставало от земледелия. Употребление мясной пищи населением большинства греческих городов сократилось; мясо ели главным образом на праздничных обедах, сопровождавшихся жертвоприношениями. Убойный скот у греков поэтому и назывался «жертвенными животными». Мясо заменялось рыбой. Особенно славилось своими угрями Копаидское озеро в Беотии. Наряду с мясом и рыбой греки, в особенности афиняне, употребляли в пищу большое количество овощей, зелени, возделывавшихся за городской чертой. О правильно налаженном огородничестве и садоводстве, впрочем, сведения в источниках отсутствуют.

Параллельно с развитием техники производства растет и дальнейшая дифференциация труда. Сельскохозяйственный труд обособляется от труда городских ремесленников, внутри ремесла выделяются новые специальности. Так, в области обработки металла разделяются специальности кузнеца и литейщика, в области керамического производства труд горшечников обособляется от труда тех мастеров-художников, которые расписывают посуду, и т. д. Одновременно наблюдается своего рода специализация в области выпуска тех или иных видов ремесленной продукции и между городами. В Милете, например, сосредоточивается производство тканей, в Коринфе — панцирей и керамики, в Халкиде выделывается оружие и т. д. Ремесленники в таких городах работают с расчетом на широкий сбыт своей продукции.

О развитии товарного производства и торговли уже в VII—VI вв. до н. э. свидетельствуют такие факты, как повсеместное появление монеты и общих весовых систем. В рассматриваемое время в материковой Греции получили распространение две системы мер и весов: евбейская и эгинская. По евбейской системе единицей веса являлся вес кубического фута воды, соответствовавший 26,2 кг; объем 11/2 таких кубов составлял единицу меры жидких тел — метрет (39,3 л), объем двух кубов — единицу меры сыпучих тел — медимн (52,4 л). В основе весовой системы лежал талант. Эта же мера служила основой и денежной системы. Евбейский талант весил 26 кг, эгинский — 37 кг. Более мелкие весовые единицы составляли доли таланта, причем соотношение этих долей в обеих системах было одинаковым. Так, и евбейский, и эгинский талант равнялись 60 минам, мина состояла из 100 драхм или 50 статеров, драхма равнялась 6 оболам. После перехода Афин в результате денежной реформы Солона с эгинской на евбейскую систему обнаруживается тенденция к повышению веса аттической драхмы, вес которой к середине VI в. до н. э. достигает 4,36 г. Из других систем следует отметить монетную систему, установившуюся в Коринфе: коринфский статер делился не на две, как евбейско-аттический, а на три драхмы (по 2,78— 2,91 г). Коринфская система была распространена во всех экономически связанных с Коринфом областях — в Италии, Сицилии, на Халкидике (Керкира из соперничества с Коринфом ввела собственную монетную систему). Эгинская система сохранила значение в Пелопоннесе, Средней Греции, а также на многих островах (в том числе на Родосе) до половины V в. до н. э.

С появлением монеты и с развитием обмена на деньги денежное обращение все шире проникает в хозяйственную жизнь. В этом отношении весьма показательно, что обычай класть в могилу вместе с умершими драгоценности и золото выходит из употребления. Однако масса серебра и золота в виде пожертвований продолжала поступать в храмовые сокровищницы и таким образом изымалась из обращения.

В VII—VI вв. до н. э. греческие города малоазийского побережья были самыми богатыми торговыми городами Греции. В этом отношении первое среди них место безусловно принадлежало Милету. Из других городов с половины VII в. до н. э. выдвигается Эгина, жители которой вследствие неплодородия почвы их острова должны были почти всецело обратиться к занятию торговлей. В руках эгинских купцов сосредоточилась широкая посредническая торговля. Вслед за Эгиной, благодаря своему благоприятному местоположению на скрещении путей из Пелопоннеса в Среднюю Грецию и морских путей с Востока на Запад, выдвигается Коринф. К началу VII в. до н. э. Коринф завязывает торговые связи с Западом, с внутренними областями Иллирии. Уже в половине VII в. до н. э. коринфские торговцы столкнулись с конкуренцией жителей своей собственной колонии Керкиры, и в 664 г. между флотами обоих государств произошла первая в истории Греции морская битва. К VI в. до н. э. на Западе приобретают значение крупных торговых центров и центров ремесленного производства такие первоначально чисто земледельческие колонии, как Сиракузы, Тарент, Сибарис. В течение VI в. до н. э. постепенно вырастает значение Афин. Однако до конца VI и даже до начала V в. до н. э. Коринф еще не страдал от конкуренции Афин и поддерживал с ними дружественные отношения. В связи с расширением торговли и торговых сношений быстро развивается морское дело и мореплавание. В результате ряда технических нововведений значительно удлиняется навигационный период. Если в VIII в. до н. э. античные моряки плавали немногим более 2 месяцев в году, то в VI в. до н. э. навигационный период увеличивается до 7—8 месяцев. В это время на берегу стали устраиваться специальные портовые сооружения. Устройство если не первого, то во всяком случае наиболее значительного мола приписывалось самосцам. Коринфяне перекопали Левкадский перешеек для прохода судов (точнее, очистили от песчаных наносов пролив, отделявший остров Левкаду от материка). Коринфский тиран Периандр замыслил также соединить каналом воды Саронического и Коринфского заливов; дело, однако, ограничилось сооружением деревянного настила для перетаскивания судов.

По сравнению с морскими путями сообщения сухопутные дороги имели второстепенное, и притом ограниченное, значение. Исключение составляли только прекрасные дороги Малой Азии, соединявшие приморские греческие города с Сардами и с более отдаленными восточными рынками. В европейской Греции, пересеченной в различных направлениях горными хребтами и их отрогами, отдельные области часто соединялись между собой узкими горными тропами, по которым транспортировка товаров была возможна лишь с помощью вьючного скота.

Оценивая общую картину экономики Греции, следует помнить, что развитие ее областей как в рассматриваемое, так и в более позднее время протекало различно. Наряду с городами, в которых начали рано развиваться ремесло и торговля, значительное число греческих областей продолжали сохранять преимущественно земледельческий характер. В таком положении продолжала находиться большая часть Пелопоннеса, Средней Греции и почти вся Северная Греция. Они еще очень мало испытывали на себе влияние денежного обращения, и натуральное хозяйство здесь лишь весьма медленно вытеснялось более развитыми формами экономической жизни.

В характеристике развития производительных сил и связанных с ними производственных отношений этого периода греческой истории существенно подчеркнуть еще одно обстоятельство. Появившиеся в это время новые орудия труда во многих случаях существуют потом без заметных изменений до самого конца античной эпохи. Это можно сказать, например, о наборе инструментов кузнеца или гораздо более обширном ассортименте столярных инструментов, известном нам по изображениям в вазовой живописи. Ни эллинистический, ни римский периоды не внесли в этот ассортимент инструментов ничего принципиально нового. В единственном известном нам изображении кузницы на хранящейся в Лувре так называемой мегарской чаше эллинистического времени не встречается ни одного инструмента, который не был бы известен архаической эпохе.

Почти то же наблюдается и в развитии такой исключительно важной для древних греков отрасли, как техника морского дела. В VII—VI вв. до н. э. плоскодонные небольшие корабли предшествующей эпохи, представлявшие собой в сущности большие лодки, были заменены более быстроходными и большими по своим размерам судами, строившимися из специального корабельного леса. Устанавливается техническое различие между кораблями военными и кораблями грузовыми, торговыми. Первые, так называемые «пентеконтеры» (т. е. суда с пятью ярусами гребцов), строятся более узкими с обитыми металлом носами и приводятся в движение не столько парусами, сколько находящимися на них пятьюдесятью гребцами; вторые делаются более широкими и приводятся в движение главным образом при помощи парусов. В конце архаического периода были изобретены еще дорогостоящие быстроходные триеры с двумястами, расположенными тремя рядами друг над другом, гребцами. На этом, собственно говоря, развитие античной морской техники и остановилось, поскольку эллинистический и римский периоды, по мнению специалистов, не внесли каких-либо существенных нововведений принципиального характера.

История античной техники дает и еще более разительные в этом отношении примеры. Некоторые изобретенные в VII—VI вв. до н. э. технические приемы потом на длительное время забываются и вновь возрождаются лишь много позднее. Такова, например, была судьба каменных форм для тиснения и отливки металлических изделий, хорошо знакомых архаическому периоду. В V и IV вв. до н. э. они совершенно выходят из употребления. Об этом можно заключить, во-первых, по полному отсутствию соответствующих находок и, во-вторых, по тому, что даже парные изделия последующего времени, например серьги, всегда несколько отличались одна от другой. Формы для литья появляются вновь и получают широкое распространение лишь в эллинистическое время.

Развитие производительных сил в Греции в VII— VI вв. до н. э. шло настолько быстрыми темпами, что создается картина резкого перелома, высокого взлета, равного которому не наблюдается даже в эллинистический период, ознаменовавшийся целым рядом технических новшеств. Крупные изменения в способе производства, таким образом, неизбежно должны были вызвать перестройку всей общественной и политической структуры.

Именно такого рода перестройка всего общественного и политического уклада, обусловленная развитием производительных сил и новых производственных отношений, и происходила во всех передовых городах Греции VII—VI вв. до н. э. К этому времени древние родовые учреждения уже успели превратиться в орудие господства родовой аристократии; представляя собой явление явно пережиточное, они становились препятствием на пути дальнейшего свободного развития производительных сил и новых производственных отношений, тормозили этот процесс. Но родовая аристократия, представлявшая в тот период отживающие силы греческого общества, отчаянно сопротивлялась наступлению новых социальных сил, порожденных развивающимися рабовладельческими отношениями. В ходе борьбы и совершается переход от старых форм социально-экономической организации общества к новым, от общества, связанного еще со многими пережитками первобытно-общинного строя, к классовому рабовладельческому обществу и государству; переход, безусловно, прогрессивный, поскольку рабовладельческий строй означает шаг вперед в сравнении с первобытно-общинным строем: рабовладельческие производственные отношения определили дальнейшее развитие производительных сил, создали большие возможности для развития техники во многих отраслях экономики Древней Греции.