Greece About

Первый узел противоречий, непосредственно приведших к войне, возник на Адриатическом море в связи с Керкирой. Керкира (теперь Корфу) — самый северный и наиболее крупный из Ионических островов, площадью в 950 кв. км, была важнейшим пунктом на пути в Великую Грецию. В свое время колония была основана Коринфом и жители ее были связаны узами родства с членами Пелопоннесского союза. Не ведя непосредственно значительной торговли, Керкира все же располагала большими ресурсами. По Фукидиду (I, 30, 2), керкиряне были «господами всего тамошнего моря» и, что особенно важно, располагая 120 триерами, обладали третьим или даже вторым по величине флотом в Элладе. «По своему материальному положению керкиряне были равны богатейшим эллинам того времени, в боевой подготовленности были могущественнее их. Они кичились иногда значительным превосходством своего флота» (I, 25, 4).

В 436 г. до н. э. в керкирской колонии Эпидамне (теперь Дуррес) демократы изгнали олигархов, которые, соединившись с соседними племенами, начали теснить местных жителей. Обращение к Керкире осталось безрезультатным, так как правившие Керкирой аристократы не пожелали выступить против эпидамских олигархов. Тогда эпидамняне направили послов в Коринф, который выслал им на помощь значительное число колонистов, а впоследствии 75— 80 кораблей с 2000 гоплитов. Это послужило casus belli между Керкирой и Коринфом. В битве при Левкимне (лето 435 г. до н. э.) керкиряне одержали победу. В течение всего последующего года коринфяне снаряжали громадный флот в 150 триер, из них 60 триер дали их союзники: амбракиоты, мегарцы, элейцы и др. Тогда керкиряне, видя, что им не справиться с опасностью, обратились в афинскую экклесию с просьбой принять их в состав архэ.

Выступление на стороне Керкиры без всякого сомнения обозначало в ближайшем же будущем войну с Пелопоннесским союзом. С другой стороны, отказ от помощи Керкире означал потерю крупного флота, который мог быть использован против Афин. Кроме того, в таком случае терялась и надежда на овладение сицилийскими землями. Экклесия сначала колебалась, но в конце концов было решено предложить Керкире оборонительный союз. Можно предположить, что во время дискуссии в экклесии победила точка зрения, представляющая интересы торгово-ремесленных кругов, связанных с западной торговлей.

На помощь керкирянам в случае, если они подвергнутся нападению, было послано сначала 10, а затем еще 20 триер. В битве при Сиботских островах между коринфским и керкирским флотом (сентябрь 433 г. до н. э.) последний потерпел поражение, но афинские эскадры, игравшие роль наблюдателей, спасли керкирян от разгрома. Фукидид характеризует этот бой как «самое большое сражение эллинов против эллинов, какое до того времени было». Коринфский флот насчитывал 150 триер, керкирский — 110 собственных и 10 афинских триер. Вторая афинская эскадра явилась уже после боя. Коринфяне захватили в плен 1050 керкирян. Из них 800 было продано в рабство, a 250 граждан, в большинстве аристократов, вскоре были отпущены домой. Возвращение этой группы аристократов впоследствии привело к длительной и упорной гражданской войне на острове.

В период дипломатической подготовки к войне коринфяне были наиболее яростными противниками Афин. Спарта вряд ли решилась бы начать войну, если бы не настояния, угрозы и, в конце концов, даже ультиматум коринфских послов. Между тем пространная речь коринфских послов в Афинах во время керкирского инцидента (I, 37—43) явно оставляет Афинам возможность для переговоров и сохранения положения, установленного тридцатилетним миром. Дело в том, что торговые интересы Коринфа вплоть до середины 30-х гг. только изредка сталкивались с афинскими торговыми интересами. Главным направлением афинской экспансии был восток (Малая Азия) и северо-восток (Пропонтида и Понт). Правда, начиная с середины V в. до н. э. Афины предпринимают определенные шаги для того, чтобы закрепиться на северном побережье Коринфского залива и даже в Италии, но по условию тридцатилетнего мира со Спартой они вынуждены были отказаться от всех своих временных достижений в этой области.

В отличие от Афин основная сфера влияния Коринфа лежала на западе (Сицилия, Южная Италия) и на северо-западе (побережье Адриатики). Кроме того, в случае войны с Афинами вся коринфская торговля попадала под контроль противника. Выход на запад через Коринфский залив контролировался Навпактом, где поселились смертельные враги пелопоннесцев — мессеняне, потомки спартанских илотов. Путь через Саронический залив был значительно дальше и еще опаснее, так как проходил недалеко от Пирея. Таким образом, Коринф мог все проиграть при поражении, но очень немного выиграть в случае победы. Так обстояло дело до 435 г. до н. э., и в частности во время самосского восстания. Однако, когда Афины соединились с Керкирой, Коринф сразу же был отрезан от Сицилии и одновременно от северной части Балканского полуострова. Положение Коринфа на западе стало еще хуже после того, как Афины возобновили в 432 г. до н. э. договоры о союзе с Леонтинами и Регием (IG, I, 51 и 52). Теперь у Коринфа уже не осталось другого выхода, кроме войны.

«Следовательно, — заключает Фукидид (I, 55, 2), — первым поводом к войне между коринфянами и афинянами послужило то, что афиняне, состоявшие в договоре с коринфянами, сражались против них на море вместе с керкирянами».

Однако спартанцы не были еще склонны начинать войну. Керкиряне пользовались довольно большим влиянием в Спарте, и когда в начале конфликта с Коринфом они предложили решить дело третейским судом пелопоннесцев, Спарта высказалась за это предложение. Воевать против Керкиры Спарта явным образом не желала. Поэтому коринфяне вынуждены были ждать случая, чтобы вовлечь весь Пелопоннесский союз в войну с Афинами. В этом им помог потидейский инцидент, который оказался вторым поводом к войне.

Потидея являлась коринфской колонией на Халкидике и была расположена в исключительно удобном месте на перешейке, соединявшем полуостров Паллену с материком. Это был небольшой полис, тесно связанный со своей метрополией — Коринфом, который ежегодно посылал сюда высших чиновников полиса — эпидемиургов.

Обстановка на побережье Халкидики была в это время очень сложна. Эллинские города побережья входили в состав Афинской архэ и платили удвоенные взносы. Форос Потидеи был повышен в 435 г. до н. э. с 6 талантов до 15. Это вызывало большое возмущение жителей. Со стороны континента халкидикские полисы находились под сильным нажимом как Македонии во главе с ее энергичным и беспокойным царем Пердиккой, так и фракийских племенных союзов, в частности одрисов. Положение эллинских городов осложнялось также недоверием к ним со стороны афинян, под постоянным контролем которых они находились. Кроме того, афиняне, мечтавшие овладеть золотыми приисками во Фракии и необходимым для кораблестроения строевым лесом в Македонии, особенно добивались укрепления своих позиций в этом районе и после длительных неудачных попыток основали в 437 г. до н. э. колонию Амфиополь.

Все это заставляло Потидею искать выхода в укреплении связей с Коринфом и с Пелопоннесским союзом. Ввиду такого положения вещей афиняне потребовали от Потидеи «срыть стены со стороны Паллены (со стороны моря. — Я. Л.), выдать заложников и отослать эпидемиургов» (I, 56, 2). Для подкрепления своих требований афиняне послали в этот район 1000 гоплитов на 30 кораблях, а затем еще 40 кораблей с 2000 гоплитов. Коринф со своей стороны обещал потидеянам максимальную помощь Пелопоннесского союза и направил отряд пелопоннесских добровольцев в составе 1600 гоплитов и 400 легковооруженных. Весной 432 г. до н. э. Потидея официально отпала от Афин и заключила оборонительный союз с халкидянами и боттиеями. Афинские войска обложили Потидею со всех сторон и вынудили пелопоннесцев запереться в городе. Осада Потидеи явилась вторым «поводом к распре между афинянами и пелопоннесцами, приведшей к войне» (I, 56, 1).

Наконец, третьим поводом, который окончательно предопределил решение пелопоннесцев объявить войну, была так называемая мегарская псефизма. Мегара, ближайший сосед Аттики с юго-запада, была расположена на самом Истме. Ее гавани Пеги и Нисея, выходящие в Коринфский и Саронический заливы, были исключительно удобными стоянками для флота. Кроме того, Мегара имела тесную связь с рядом основанных ею колоний в Сицилии (Тротил, Тапс, Мегара Гиблейская, частично Селинунт), а также Византием и Калхедоном на Боспоре (IV, 75, 2).

В борьбе между Афинами и Спартой позиция Мегары не была устойчивой. Между тем обладание ее территорией имело исключительно большое стратегическое значение для обеих сторон. Афины, владея Мегаридой, в частности Геранейским проходом, закрывали бы спартанским фалангам выход из Пелопоннеса и отрезали их от среднегреческих союзников. Спарта же нуждалась в Мегариде для обеспечения контакта с союзной Беотией. Борьба за Мегару была одной из причин первой войны между Афинами и Спартой (I, 103, 4), притом находившиеся у власти мегарские демократы, правящие в полисе, постоянно колебались между афинской демократией и пелопоннесскими олигархами. Отношения между Мегарой и Афинами особенно обострились вследствие отпадения Мегары от Афинской архэ в 446 г. до н. э., а также в связи с поддержкой ею Коринфа в борьбе против Керкиры (I, 46, 1; 48, 4). Зимой 432 г. до н. э. афинская экклесия приняла специальное постановление о Мегаре (мегарскую псефизму), согласно которому мегарянам «вопреки договору... были закрыты гавани в афинских владениях и аттический рынок» (I, 67, 4). В качестве мотивировки указывалось на то, что мегаряне «возделали священную землю... и приняли к себе беглых афинских рабов» (I, 139, 2). По-видимому, последнее обстоятельство сыграло весьма существенную роль, коль скоро официально выдвигалось Афинами во время переговоров со Спартой. Таким образом, массовые побеги афинских рабов засвидетельствованы Фукидидом не только для времени непосредственных военных действий (см. выше, с. 274), но и для предшествующего периода. Это решение экклесии было подлинной катастрофой для маленькой Мегары.