Greece About

Если верить мифам, могущественному Зевсу не сидится на Олимпе. И он постоянно спускается на землю, чтобы встретиться с приглянувшимися ему нимфами и смертными женами. Честолюбивые земные правители, желая пользоваться уважением своих подданных, сочинили множество историй, будто их бабушек и прабабушек тайно посещал сам Зевс. Наиболее известная из этих историй сделала возлюбленной Зевса прекрасную финикиянку Европу.

Однажды, когда Европа, дочь царя Сидона Агенора, гуляла со своими подругами на берегу моря, играя и собирая цветы, неведомо откуда появился ослепительно белый бык с рогами, загнутыми в виде полумесяца. Кажется, его привлекли забавы девушек, и он сам готов с ними поиграть. Мирно помахивая хвостом, он подходит к Европе и подставляет ей свою широкую спину. Ничего не подозревая, дева усаживается на спину мирного животного. Но бык внезапно становится бешеным. Его ласковые, любопытные глаза наливаются кровью, и он стремительно бросается в волны. Европе не остается ничего другого, как крепко держаться за рога.

В открытом море, с появлением дельфинов и других морских тварей, поднявшихся со дна, чтобы приветствовать и сопровождать быка, у Европы не осталось ни малейшего сомнения, что облик ее похитителя принял бог. Но какой?

Похищение Европы (резьба по камню)

В отцовском доме она видела множество гостей из заморских стран, посещавших Сидон по торговым делам, и научилась различать по одеждам ассирийца от египтянина, египтянина от ливийца, ливийца от обитателя богатого острова Кефтиу (Крита). «Очевидно, и боги одеваются так, как их почитатели? — думала девушка. — И не потому ли этот хитрый бог принял облик быка, чтобы отец, узнав от подруг, кто меня похитил, не догадался, где искать?»

Она с силой схватила клок шерсти, надеясь, что под ним скрывается какая-нибудь из знакомых ей одежд. Но шерсть была плотной, и в ладони осталось лишь несколько волосков, золотившихся на солнце. Бык повернул голову, и Европа не уловила в его огромных, светлых от морской синевы глазах ярости. Они стали почти человеческими и напомнили ей глаза юноши-простолюдина, приходившего на берег моря и издали молча смотревшего на нее долгим взглядом.

Вдали показался гористый берег. Бык стал плыть быстрее, словно чувствуя за спиной погоню. Но море опустело. Морские твари отстали, не в силах плыть с быком наравне.

«Нет, это не Египет, — думала девушка. — Отец рассказывал, что берег у места впадения Нила в море плоский, как ладонь, поросший во многих местах камышом. Значит, это остров? Но какой? Мало ли в море, простирающемся до столпов Мелькарта, островов, к которым захотел бы пристать бык?»

Бык выбрался на берег и, дав Европе спуститься, отряхнулся. Ослепленная градом холодных брызг, девушка стала вытирать лицо ладонями, когда же отняла их, то увидела, что на месте быка стоит юноша с узкой, осиной талией и широкими плечами. На голове у него диадема, которую носят только на Кефтиу.

«Бог Кефтиу!» — сообразила она в то мгновение, когда юноша подхватил ее и с быстротой молнии повлек в видневшееся в скалах черное отверстие пещеры.

О ненасытности и изобретательности этого критского божка, ставшего верховным богом Олимпа, знали отцы всех дочерей на берегах Внутреннего моря. Какие бы они ни применяли уловки, чтобы уберечь от него своих дев, Зевс все равно добивался своего. Один отец запрятал свою дочь в башню, а окно занавесил такой тонкой решеткой, что через нее не пролететь и комару. А Зевс прошел золотым дождем!