Greece About

Было много причин, способствовавших постепенному превращению Делосского союза из объединения равноправных греческих полисов, соединивших свои военные силы для совместной борьбы с общим врагом, в морскую державу Афин, в которой союзные города фактически оказались на положении афинских подданных. Значительный перевес в силах был на стороне Афин с самого образования союза. В дальнейшем соотношение сил в союзе неуклонно продолжало изменяться в пользу афинян, в прямой связи с экономическим расцветом Афин, превращением их в крупнейший в Греции центр товарного производства и морской торговли. В то же самое время, именно в рассматриваемые годы, в Афинах окончательно утвердился государственный строй античной рабовладельческой демократии. Демократические слои населения во всех греческих городах горячо сочувствовали этому строю, и афиняне, таким образом, всюду имели своих сторонников, всегда готовых оказывать им поддержку.

Свою роль в процессе постепенного превращения Делосского союза в Афинскую державу сыграла и утвердившаяся в нем система раскладки и взимания фороса. После того как война затянулась на неопределенно длительный промежуток времени, для очень многих греческих городов, особенно для городов небольших, стало весьма обременительным содержать свои корабли и составлявших их экипажи граждан в состоянии постоянной военной готовности. Для этих городов непосредственное участие кораблями и людьми в военных действиях с самого же начала было заменено выплатой фороса. Такой порядок вполне устраивал и эти города, и афинян, которые, как мы уже знаем, взяли раскладку и взимание фороса в свои руки. В результате союзники стали подразделяться на две категории: на тех, кто непосредственно собственными военными силами участвовал в военных действиях, и тех, кто выплачивал лишь денежные взносы. Денежные средства от этих взносов фактически целиком поступали в полное распоряжение афинян, и на них они строили все новые и новые корабли, увеличивавшие и без того большой афинский флот.

Морская мощь Афин, таким образом, из года в год возрастала, и вскоре они перестали иметь себе равных на Эгейском море.

Последствия усиления Афин не замедлили сказаться. Афиняне все чаще стали вмешиваться во внутренние дела союзных городов, обнаруживая настойчивое стремление подчинить их своему всестороннему контролю. Превращение Делосского союза в централизованное государственное объединение под главенством Афин стало вполне сознательной и главной целью афинской политики.

Эти устремления Афин имели под собой совершенно определенную историческую почву. Наблюдаемый в годы пентеконтаэтии рост товарного производства, усилившееся общение городов друг с другом, их политические взаимоотношения, затянувшаяся борьба с общим врагом — все это порождало новые для социально-политической жизни Греции объединительные тенденции. В самом факте образования Делосского союза нельзя не видеть одного из их проявлений. Однако эти новые тенденции развивались в крайне противоречивой обстановке, на каждом шагу вступая в столкновения с характерной для всех греческих полисов приверженностью к автаркии и политическому партикуляризму. При таких условиях проводимая Афинами политика не могла не вызывать противодействия со стороны городов, дороживших своей независимостью. Нередко дело доходило до серьезных конфликтов между Афинами и их союзниками. В таких случаях все преимущества были на стороне афинян. Союзные города были разъединены морем, на котором господствовал афинский флот. Им трудно было поэтому объединить свои силы для совместного выступления против Афин, отдельные же их попытки выйти из состава союза, чтобы освободиться от тяготившей их зависимости от афинян, немедленно же подавлялись. Афиняне в таких случаях не останавливались перед самыми решительными и крутыми мерами. Они направляли против союзника, обнаружившего намерение отсоединиться, свой флот, высаживались на его территории, вводили в мятежные города свои временные или постоянные гарнизоны, конфисковывали у местных граждан земли и селили на этих землях своих вооруженных колонистов — клерухов, силой оружия подавляя всякое сопротивление. Примеров вооруженных столкновений между Афинами и союзными городами известно немало. Еще до битвы при Евримидонте выйти из от союза попытался Наксос. Это был полис, сохранивший после вступления в Делосское объединение свои военно-морские силы и не выплачивавший фороса. Афиняне сразу же направили против наксосцев свой флот, открыли военные действия и вынудили их капитулировать. По условиям этой капитуляции наксосцы должны были выдать Афинам свой флот и впредь выплачивать форос.

В 465 г. до н. э. выйти из союза попытался Фасос, у которого афиняне отобрали владения на фракийском побережье и принадлежащие ему золотые месторождения. Когда Фасос восстал, афиняне направили против него свой флот, разбили фасосцев в морском сражении, высадились на их острове и осадили самый город Фасос. На помощь Фасосу готова была выступить Спарта, крайне встревоженная ростом афинского могущества. Спартанцы стали уже готовиться к походу, намереваясь вторгнуться в Аттику, и, очевидно, выступили бы, если бы этому не помешало невиданной силы землетрясение, после которого в Спарте уцелело не больше пяти домов. Вызванным этим землетрясением общим замешательством воспользовались спартанские илоты и подняли одно из самых крупных в истории Спарты восстаний. При таких условиях спартанцам было уже не до похода против афинян, и они оказались вынужденными отказаться от своего намерения помочь Фасосу. Предоставленные собственным силам фасосцы вскоре прекратили сопротивление. Афиняне потребовали, чтобы Фасос навсегда отказался в их пользу от своих владений на фракийском побережье, выдал оставшиеся у него военные корабли, уплатил контрибуцию и срыл свои стены и башни.

В этом отношении весьма также показательна сохранившаяся афинская надпись 446—445 гг. до н. э. — декрет афинского народного собрания, касающийся положения города Халкиды после подавления афинянами его попытки выйти из состава союза. Согласно этому декрету каждый гражданин Халкиды должен был принести клятву в том, что он не восстанет «против афинского народа ни делом, ни помыслом, ни словом», что он не будет «повиноваться тому, кто восстанет, а если кто-нибудь восстанет, сообщит о нем афинянам». Далее каждый халкидский гражданин обязывался «платить форос», «быть честным и преданным союзником», «помогать и защищать афинский народ», «повиноваться афинскому народу».

После расправы над Наксосом, Фасосом, Халкидой и др. собственные военные силы в союзе продолжали сохранять только Лесбос, Хиос и Самос. Все остальные союзники должны были подчиниться Афинам и выплачивать форос. К сожалению, ни один из античных писателей не дает полного перечня городов, входивших в это время в состав союза. Судя по отдельным их свидетельствам, а также по дошедшим до нас афинским надписям, в союзе находилась большая часть островных и прибрежных греческих городов Эгеиды, а именно: ионийские Киклады и Евбея (сначала за исключением Кариста); ионийские и эолийские города на западном побережье Малой Азии; прилегающие к этому побережью острова до Родоса; большая часть городов на берегах Геллеспонта и Пропонтиды. После походов Кимона в состав союза были также включены карийские и ликийские города малоазийского побережья. Некоторые из них не пожелали входить в союз и оказали сопротивление, но оно было быстро подавлено. Общее число городов, вошедших в состав союза, таким образом, превысило две с половиной сотни, но цифра эта не была постоянной и колебалась. Так, во время большого восстания союзников, поднятого Самосом в 440—439 гг. до н. э., о котором речь будет ниже, от союза отпали почти все карийские города, но в те же годы ряд мелких городов, не считавшихся ранее самостоятельными, были возведены при раскладке фороса в ранг союзников.

В дальнейшем, как предполагают некоторые ученые на основании надписи, перечисляющей города, платившие Афинам форос в 425—424 г. до н. э., в состав союза вошли и некоторые причерноморские города, составившие особый Причерноморский округ.

Афиняне разделили всю территорию союза сначала на три, а с 443—442 гг. до н. э. на пять податных округов: ионийский, геллеспонтский, фракийский, карийский и островной. Позднее, по-видимому около 437 г. до н. э., ионийский и карийский округа были соединены вместе. Вне этих округов остались только уже упоминавшиеся Самос, Хиос и Лесбос, как государства, продолжавшие сохранять свои собственные вооруженные силы и автономию, не платившие фороса.

Во главе каждого округа были поставлены афинские уполномоченные, так называемые епископы, которые осуществляли общее наблюдение за входившими в состав их округа городами и выплатой ими фороса. Раскладка фороса пересматривалась в сторону повышения или понижения взносов отдельными городами каждые четыре года. Для этой цели афинское народное собрание выбирало особых должностных лиц, по два на каждый округ, на обязанности которых лежало выяснить платежные ресурсы облагаемых форосом городов. Только некоторым городам, главным образом принадлежавшим к фракийскому округу, в виде особой привилегии было позже предоставлено право самостоятельной раскладки фороса, но таких городов насчитывалось не больше одиннадцати.

Окончательно раскладка фороса на четыре года утверждалась в Афинах в законодательном порядке особым судом, состоявшим из 501 гражданина-присяжного (в особых случаях—1501 присяжного). На заседаниях этого суда представители союзных городов могли выступать со своими жалобами и пожеланиями, но от усмотрения афинских присяжных — от результата их голосования — целиком зависело, принимались ли эти жалобы и пожелания во внимание.

После утверждения раскладки союзные города были обязаны ежегодно в марте, к празднику больших Дионисий, вносить соответствующую часть наложенного на них фороса. Небольшие города, расположенные поблизости друг от друга, вступали для совместной выплаты фороса в особые объединения — синтелии. Собранные со всех членов синтелии средства вносились возглавлявшим ее городом в союзную казну. Еще в 454—453 гг. эта казна, после постигшего афинян в Египте поражения, была перенесена в Афины под тем предлогом, что держать ее на острове Делосе стало небезопасным. Перенесение казны с Делоса в Афины явилось своего рода вехой на пути перерастания союза в Афинскую державу. Как о том свидетельствуют сохранившиеся фрагменты афинских надписей этого времени, 1/60 от общей суммы ежегодных взносов союзников стала отчисляться афинянами в так называемую священную казну богини Афины. Эта казна представляла собой своего рода резервный фонд Афинского государства. В тех случаях, когда по решению афинского народного собрания из казны богини Афины производились ассигнования на покрытие каких-либо государственных нужд, они считались займами и подлежали возврату вместе с начисленными на них процентами. «Долги богине Афине» и проценты по ним афиняне также погашали за счет собираемых с союзников денег. Вскоре афиняне стали распоряжаться и остальной частью этих денег, как своими собственными.

До нас дошли отголоски острой полемики, разгоревшейся в афинском народном собрании при обсуждении вопроса об использовании получаемых с союзников денег. Когда Перикл стал тратить эти средства не только на военные нужды, но и на возведение в Афинах храмов и установку статуй — работы эти давали заработок многим малоимущим афинским гражданам, — его противники из олигархического лагеря стали упрекать его в деспотическом отношении к союзникам. «Афинский народ, — кричали они, — теряет уважение эллинов... вся Эллада считает, что над ней совершают прямое насилие и распоряжаются деспотически... эллины видят, что средства, насильственно получаемые с них для ведения войны, мы тратим на то, чтобы наш город, подобно развратной бабенке, мог раззолотить и разубрать себя, надеть на себя дорогие камни, статуи и храмы, стоящие тысячи талантов» (Плутарх. Перикл,

12). На эти обвинения Перикл отвечал в том смысле, что деньги принадлежат не тому, кто их платит, а тому, кто их получает, и «афиняне не обязаны давать своим союзникам отчет в израсходовании денег, поскольку они сражаются за них и отражают нападения врагов» (там же).

Победила в этом споре точка зрения Перикла и его единомышленников. Взносы союзников, таким образом, стали составной частью афинского государственного бюджета, и афиняне строго следили за их неукоснительным поступлением. Города, опаздывавшие с выплатой своих взносов, облагались штрафом в виде процентной надбавки к причитающейся с них сумме фороса. Для взыскания недоимок в союзные города направлялись особые сборщики. Нередко этих сборщиков сопровождали эскадры под командованием одного или нескольких стратегов, и афиняне обрушивали на голову неисправных плательщиков суровые репрессии.

После так называемого Каллиева мира 449 г., когда война против персов, ради которой был создан союз, прекратилась, дальнейшее существование этого объединения в глазах многих союзников перестало себя оправдывать. Однако афиняне не только не уменьшили, но, напротив, повысили свои требования к союзникам. Помимо выплаты фороса союзные города должны были участвовать во всех тех войнах, какие вели Афины, оказывать им всемерную помощь, безропотно подчиняться их политическому контролю.

Взаимоотношения Афин с союзными городами формально базировались частью на договорах, частью на постановлениях афинского народного собрания. По своему содержанию эти договоры и постановления не были вполне однородны, предусматривая различные степени ущемления полисной независимости союзников. Единичные полисы — Лесбос, Хиос, Самос (до времени его восстания против Афин 440 г.) — пользовались самостоятельностью в своих внутренних делах вплоть до того, что в них мог существовать и олигархический строй. В большинстве других союзных городов афиняне насаждали такие политические порядки, какие им были выгодны. Как мы уже знаем, они ориентировались при этом на демократические элементы, которые, по крайней мере, вначале безоговорочно их поддерживали.

По вполне понятным причинам сторонники олигархии относились к Афинам, утвердившемуся там политическому строю и Афинскому союзу с нескрываемой враждебностью. Симпатии их были целиком на стороне Спарты и Пелопоннесского союза, при помощи которых они мечтали восстановить независимость своих полисов. В этом отношении весьма показательно, что Спарта неизменно выступала против Афин под лозунгом освобождения греческих городов от афинского деспотизма. Таким образом, борьба между демократическими и олигархическими группировками, пронизывавшая политическую жизнь всех греческих полисов, сказалась определяющим образом и на взаимоотношениях между объединениями этих полисов. Весь эллинский мир оказался разделенным на два враждующие лагеря, и в каждом греческом городе, вне зависимости от того, в какое объединение он входил, демократы ориентировались на Афины, а олигархи — на Спарту.

Если афиняне не были уверены в прочности своего влияния над тем или иным из союзных городов, они ставили его под свое непосредственное административное наблюдение. Помимо всякого рода уполномоченных и наделенных чрезвычайными полномочиями послов в источниках упоминается и об афинских архонтах в союзных городах без определения их функций. По всей видимости, это были своего рода градоправители.

Очень существенную роль в укреплении афинской власти над союзниками продолжали играть клерухии, выполнявшие функции постоянных афинских гарнизонов на территории союза. Такого рода гарнизоны существовали на островах Лемносе, Имбросе, Наксосе, Андросе, в Синопе на Черном море и многих других местах. Всего за годы пентеконтаэтии было выведено в клерухии свыше 10 тыс. афинских граждан. Земли для них обычно отбирались у союзных городов в репрессивном порядке, но иногда они предоставлялись и по соглашению, например на условиях понижения фороса.

Весьма тяжелым для союзников было ограничение их самостоятельности в области суда. Первоначально афиняне изъяли из ведения местных судов все дела, касавшиеся взаимоотношений союзных городов с Афинами: дела о попытках союзников отложиться, жалобы союзников на раскладку фороса и т. д. Одновременно они стали ограничивать юрисдикцию союзников и в других отношениях. Через некоторое время все дела граждан союзных городов, которые могли повлечь за собой лишение гражданских прав, изгнание или смертную казнь, стали рассматриваться афинским судом. В Афинах стали проходить и наиболее крупные гражданские процессы союзников, так что в ведении местных судов остались лишь дела по менее значительным преступлениям и искам. Более обширную собственную юрисдикцию союзные города сохраняли лишь в случаях, особо оговоренных в их договорах с Афинами.

Наряду с политическим и военным контролем афиняне стали осуществлять над своими союзниками и экономический контроль. Вскоре же после образования союза афинская монета получила настолько широкое распространение во всех союзных городах, что местная монета стала выпускаться с расчетом обращения лишь на местном рынке. В дальнейшем афинская монета завоевала себе полное господство, и в 434 г. до н. э. афинское народное собрание вынесло постановление, воспрещавшее союзным городам самостоятельный выпуск своей серебряной монеты. Правда, это постановление не особенно строго соблюдалось, и, например, известно, что Хиос продолжал чеканить свою монету, которая встречается на всем малоазийском побережье. Поэтому в 420 г., т. е. уже во время Пелопоннесской войны, афинское народное собрание вынесло новое постановление, которым предписывалось произвести во всех союзных городах обмен имеющейся валюты на афинские деньги, но, так как к этому времени Афинская держава стала уже клониться к упадку, решение это не было полностью реализовано. Повсеместное распространение в союзе получили также принятые в Афинах меры веса.

Под афинский контроль была взята и торговля союзных городов, что стало давать афинским купцам немалые выгоды. Так, афиняне, например, установили постоянное наблюдение над провозившимися через Геллеспонт из причерноморских стран продовольственными и хлебными грузами. Эти грузы стали распределяться по союзным городам только через афинские руки. Несколько позже, уже в годы Пелопоннесской войны, афиняне установили в самом узком месте Боспорского пролива, у Хрисополя свою таможню и стали взимать с каждого проходившего из Черного или в Черное море корабля пошлину в размере 10% от стоимости провозимого груза.

Учитывая все упоминаемые особенности афинской политики по отношению к союзникам, было бы, однако, неправильным считать, что в основе ее лежало одно голое принуждение. Союз под гегемонией Афин сблизил многие города друг с другом. Между всеми ними и Афинами установилось более тесное экономическое общение и сотрудничество. Господство афинского флота на море облегчило и обезопасило торговые сношения между союзниками, централизованное же разрешение возникавших в процессе этого общения конфликтов укрепляло торговые связи. В итоге материальное благосостояние многих союзных городов поднялось. Проводимая Афинами политика насаждения в этих городах демократических порядков и повсеместной поддержки демократии также имела большое значение, поскольку в данном случае речь идет о наиболее прогрессивных для рабовладельческой эпохи формах политического устройства.

Все эти положительные стороны объединения, однако, вступали в противоречие с настойчивым стремлением афинян полностью подчинить себе союзников и повысить собственное благосостояние за счет их эксплуатации. В то же время безудержная внешнеполитическая экспансия Афин, направленная к тому, чтобы еще больше расширить границы своего союза за счет включения в него все новых и новых городов, не могла не вызвать решительного противодействия как со стороны этих последних, так и со стороны Спарты и Пелопоннесского союза, испуганных ростом афинского могущества. При всех этих условиях зародившаяся в Греции тенденция к объединениям, выходящим по своим масштабам за рамки полиса, выливалась в такие формы, которые не могли оказаться долговечными.