Однако, видимо, никто из греческих колонистов в Ай-Хануме или еще где-то в Бакгрии или Индии так дал

Однако, видимо, никто из греческих колонистов в Ай-Хануме или еще где-то в Бакгрии или Индии так далеко не ушел от своей культуры, как Менандр, правивший в эллинистическом анклаве в Западной Индии между 155 и 130 годами до н. э. Тесное общение с буддийским монахом Нагасеной убедило царя в истинности этой восточной религии. Отчеканенные Менандром монеты несут изображение греческой богини мудрости Афины Паллады, но другие реликвии эпохи его правления отмечены восточным символом — Колесом Закона. Индийские летописцы называют его на санскрите Милиндой и упоминают как святого, построившего множество буддийских храмов. После смерти Менандра подданные разделили его прах между главными городами царства.

Если наиболее удаленная периферия эллинистической вселенной лежала за Гундукушем, в Ай-Хануме и других самостоятельных греческих анклавах, то ее главный центр, по мнению многих ученых, находился не в самой Элладе, а в великом городе Александрии, на египетском побережье Средиземного моря. В 331 году до н. э. Александр лично исходил здесь огромную полосу земли между морем и озером Марьют. В сопровождении архитектора Динохара царь разметил периметр города, определил места под агору и храмы, наметил планировку улиц таким образом, чтобы их продувал прохладный морской ветер. По сведениям историка Аристандра, основатель новой столицы страстно желал создать здесь крупный городской центр, который стал бы "заботливой матерью для людей всех наций".

На мозаике, украшающей пол одной из ванных комнат дворца в Ай-Хануме, расположенную в центре звезду окружают изображения реальных и фантастических морских тварей. Ванные городской элиты были довольно сложной конструкции, часто они разделялись на отдельные помещения для раздевания, подогрева воды и купания.

Возникнув на стыке европейского, азиатского и африканского миров, Александрия неизбежно должна была обрести черты интернационального города. Различные национальности — коренные египтяне, эллины, многочисленное и процветающее еврейское население, — возможно, и не смешивались больше, чем это диктовалось потребностями общественной и деловой жизни, но придали городу тот дух космополитизма, который сохраняется уже более 2000 лет. После смерти македонского царя Александрией (и всем Египтом) управляли как своим ленным владением Птолемеи. Подобно всем деспотам они снимали сливки с городской торговли и местного сельского хозяйства в свою пользу. Однако часть доходов Птолемеи направили на реализацию двух честолюбивых интеллектуальных проектов. Первым из них был Мусейон — учреждение, предназначенное для научной работы самого высокого уровня. Лучшие ученые той эпохи, находясь здесь на полном пансионе, в приятной, уединенной обстановке — среди крытых аркад, затененных ниш и уютных скамей — могли заниматься творческими поисками. Кроме того, под его кровом 72 еврейских специалиста перевели с иврита на греческий язык Септуагинту — Пятикнижие Моисеево. Здесь, безусловно, сохранялось ярко выраженное поклонение Греции; те, кто обращался к культурному наследию эллинистического мира, самобытную египетскую культуру, очевидно, считали чем-то, в лучшем случае, провинциальным и экзотическим.

На первой из представленных акварелей (верхний рисунок,) архитектора и художника XIX века Рихарда Бона мы видим эллинистический город Пергам таким, как он должен был выглядеть в период высшего расцвета во втором веке до н. э.; справа от театра — знаменитый Великий алтарь. На левом снимке, 1879 года, немецкий инженер Карл Хуман и спонсор раскопок Александр Конце (в центре,) вместе с Боном и другими участниками экспедиции позируют на фоне рабочего барака; на досках выведены названия судов "Лорелея" и "Комета", транспортировавших детали алтаря в Германию. Нижняя акварель (нижний рисунок,) того же XIX века показывает вид Пергама после начала раскопок.

Второй из созданных научных институтов уже тогда вошел в легенды. Это великая Александрийская библиотека, задуманная как хранилище всех известных на тот период работ греческих авторов по всем отраслям науки и искусства с целью не допустить утраты или забвения мудрости древних. Для собирания такого фонда (в лучшие годы он насчитывал полмиллиона томов) в предприятие вкладывались значительные средства. Способствуя комплектации хранилища, Птолемей III издал закон, по которому каждый корабль, входивший в александрийский порт, должен был предоставить для копирования все имевшиеся на борту рукописи, владельцам же возвращали именно копии, а оригиналы оставались в библиотеке.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12