Greece About

Итак, потери Средиземноморья компенсировались в рамках систе­мы мирового хозяйства, широко открытой для итальянских купцов. Последние находятся в Лиссабоне и Севилье с самого начала. Генуэзцы дали толчок развитию Севильи и инициировали медленное и неуклон­ное движение капиталов, которое лежало в основе любой деятельности от одного края Атлантики до другого274. Вмешательство генуэзцев и ме­нее масштабное, но столь же важное влияние флорентийцев благо­склонно воспринимались испанской экономикой. Итальянские дельцы из Венеции и Милана, действуя согласованно, удерживают за собой ос­новные торговые пути в Нидерланды. И тех и других можно встретить в Антверпене, в Нюрнберге и даже на другом конце света, в Ормузе, в Гоа . Короче говоря, Средиземноморье не выходит из игры, оно уча­ствует во всех играх. Оно даже руководит через посредство генуэзцев финансами Испанской империи и управляет свыше, через так называе­мые Безансонские ярмарки275, всем движением капиталов в Европе.

Но этой универсальной системе не суждена была легкая жизнь. Ко­гда голландские корабли Корнелиуса Хаутмана обогнули мыс Доброй Надежды в 1596 году, на пути в Индию, а в 1598-м по дороге обратно, это еще не означало катастрофы для Средиземноморья. Жизненные центры системы оказались задетыми лишь тогда, когда стали рушиться, с большим или меньшим запозданием, ее вековые устои. При наступле­нии подобных сдвигов затронутыми в первую очередь оказываются

Плаваний в Индии.

Атлантический океан 307

обычно более развитые участки экономики. Процесс перераспределе ния, однако, протекает довольно медленно. Наиболее показательными являются, возможно, 1620—1630 годы, когда в недра испанских финан­сов проникают португальские марраны, формально обращенные novos christäos и зачастую ставленники северного капитализма. Они при­обретают право решающего голоса наравне с генуэзскими «hombres de negocios» (^деловыми людьми»). 8 августа 1628 года у городка Матансас, близ Гаваны, armada у flota Новой Испании были окружены и за­хвачены голландскими судами Пита Хейна276.

Эти события, на наш взгляд, снижают общепризнанное значение удара, нанесенного намного раньше, в 1588 году, Непобедимой Армаде. На это есть несколько весомых причин: во-первых, после поражения 1588 года, которое было вызвано не только превосходством противника, но и неблагоприятной погодой и отсутствием опытных лоцманов, знакомых с песчаными мелями Северного моря, Испания смогла снарядить еще две экспедиции против островитян в 1597277 и 1601278 годах, а также организовать партизанскую войну в Ирландии, истощившую финансы королевы Елизаветы279. Во-вторых, Испания потерпела неудачу в эпоху общего подъема, так что по­лученные раны могли легко затянуться. В-третьих, масштабы английского пиратства снизились сами собой; конечно, оно наносило большой урон (хотя разграбление Кадиса в 1596 году было ударом не столько по богатству, сколь­ко по престижу Испании), но постепенно испанские берега и острова вооружаются, — а английские корсары являлись предпринимателями, до­ходы которых постоянно уменьшались, как показывает один английский историк280. Граф Кэмберленд, увязший в долгах после 15 лет походов и столкновений с испанцами, отказывается от продолжения этих обремени­тельных занятий и возвращается в свое имение: «Теперь я должен думать не о перехвате каракк, а о посевах зерна, не о снаряжении кораблей, а о разве­дении овец .» В-четвертых, если Англия и способствовала краху Испании, она не так уж скоро смогла им воспользоваться. Существенная подробность: мир с Католическим королем Англия подписала в 1604 году, через 6 лет по­сле Франции и за 5 лет до Соединенных Провинций.

Это впечатление подтверждается знакомством с испанскими до­кументами конца XVI века. Борьба с Англией часто продолжалась на просторах океана. Англичане, владеющие Ла-Маншем, покидают пролив

Новые христиане. Эскадра и флот.

308 Границы, или Расширительное понимание Средиземноморья

задолго до того, как эскадры кастильского Аделантадо подготовятся к их встрече в Кадисе или в Лиссабоне; беспрепятственно доходят они до Ка­нарских или до Азорских островов и даже до пролива Гибралтар, охраняе­мого испанскими галерами, талионами и войсками. После ухода англий­ских судов, в самом конце благоприятного для плавания сезона, испанские корабли поднимаются от Гибралтара до Эль-Ферроля . Но их карающие удары часто приходятся в пустоту. Разумеется, бывают и столкновения. Иногда они совершенно безобидны. Так, в ноябре 1602 года, шесть испан­ских талионов отплывают из Лиссабона «в море у Ла-Коруньи»; они встречаются с несколькими кораблями противника, которые лучше воору­жены и готовы к более смелым маневрам, сближаются с ними, обстрели­вают их из пушек, а затем «поднимают паруса и пускаются в притворное бегство» quasi scherzando***, как говорится в одном венецианском до­несении281. Это дорогостоящая, но не очень опасная война, однако в ней есть смысл. Английские и голландские суда вынуждены проходить через Гибралтарский пролив, но сделать это им совсем не просто. Английские