Доминиканский монах,Города как свидетели своего времени 455из всех стран), жители укрываются за горо
Доминиканский монах,
Города как свидетели своего времени 455
из всех стран), жители укрываются за городом». Под жителями зд J> подразумеваются богатые, потому что бедные остаются в зараженном городе, который оказывается как бы в осаде и под подозрением и щедро снабжается извне во избежание больших волнений. Вот где, как замечает Ренэ Берель292, корни старого конфликта, порождающего упорную классовую ненависть. В июне 1478 года293 Венецию поразила эпидемия; в городе, как обычно, тотчас же начались грабежи; дом одного из членов семьи Ка Баластрео был полностью опустошен, как и склад семьи Ка Фоскари и Контора торговых консулов на «Ривоальто». Все из-за того, «hoc tempore pestis communiter omnes habentes facultatem exeunt civitatem, relictis domibus suis, aut clausis aut cum una serva, vel fa-mulo» . По свидетельству Capucin Charitable , в 1656 году в Генуе наблюдалась точно такая же картина, совпадающая до мельчайших подробностей294.
Однако крупные эпидемии начала XVII века: в Милане и Вероне 1630 года; во Флоренции 1630—1631 годов; в Венеции 1631 года; в Генуе в 1656 года и даже в Лондоне 1664 года выглядят гораздо более тяжелыми, чем катастрофы предшествовавшего столетия. Испытания, выпавшие на долю городов во второй половине XVI века, представляются несколько менее драматичными. Сразу приходят на ум объяснения этому: повышение влажности и похолодание, установление непосредственных связей между Италией и Востоком. Но почему тогда и на Востоке усугубляется ущерб, наносимый чумой?
Города в XVI веке страдают не только от чумы. Они подвергаются нашествию венерических болезней, «потовой горячки», гриппа, дизентерии и тифа. Эти недуги не щадили действующие армии, своего рода передвижные города, еще более уязвимые для болезней. Во время войны в Венгрии (1593 — 1607 годов) некое подобие тифа, так называемая ungarische Krankheit **295 истребляет немецких солдат, в то время как туркам и венграм она не страшна; болезнь распространяется по Европе вплоть до Англии. Городская среда идеально подходит для передачи заразных заболеваний: можно проследить, как в 1588 году грипп, охвативший Венецию, где он уложил в постель все население, включая полный состав Большого
Что во время чумы все, кто может, покидают город, закрывая свои дома или оставляя в них слугу или служанку. Милосердного Капуцина. Венгерская болезнь (нем.).
456 Социальная целостность: дороги и города, города и дороги
Совета — чего не бывало во время чумы, — перекинулся на Милан, во Францию, в Каталонию, а затем — одним скачком в Америку296 .
Частые эпидемии внесли свой вклад в нестабильность городской жизни, характеризовавшейся «социальным истреблением» бедняков, которое прекратилось в лучшем случае в XVIII.
Неизбежность иммиграции
Другая особенность городов заключалась в том, что необходимый уровень численности наемных рабочих мог в них поддерживаться, а тем более увеличиваться за счет притока рабочей силы со стороны. Преимуществом и обязанностью города, наряду с поглощением потока вечных иммигрантов с гор, берущихся за любую работу, было привлечение для своих нужд множества оборванцев и авантюристов со всех сторон. Рагуза черпала рабочую силу в соседних горах. В регистрах Diversa de Foris можно обнаружить бесчисленные копии договоров с подмастерьями, нанимавшимися для работы на дому на один, два, три года, на семь лет и в 1550 году получавших в среднем ежегодное жалование в три золотых дуката, часто выплачивавшееся по истечении срока контракта. Такой famulus** обязуется служить своему хозяину in par-tibus Turcicorum***; тот в свою очередь обещает обеспечить его едой и одеждой, а также обучить своему ремеслу297 или выплатить вознаграждение золотом по истечении пяти, восьми или десяти лет с момента заключения контракта298 . Хотя в текстах об этом не говорится, сколько же было среди них, наряду с местными жителями, крестьянских детей с принадлежащих Рагузе территорий и даже морлахов, находившихся в зависимости от турок?
В Марселе наиболее распространенным типом переселенцев был корсиканец, особенно Capocorsino . В Севилье армию наемных рабочих (если не считать желающих отправиться «в Индию», прибывающих отовсюду) постоянно пополняли мориски. Они прибывали из Андалусии и рассеивались по большому городу, так что в конце столетия власти стали опасаться волнений уже не в горах, а в самой Севилье,