Greece About

De roda.

Турецкое подворье.

Города как свидетели своего времени 459

изготовления лафетов для полевых пушек3 — это были ценные дары! Несколько евреев, изгнанных из Анконы по приказу Павла IV, достиг­ли относительного благосостояния в турецком порту Валона313.

Были и другие иммигранты высокого ранга, например, странст­вующие художники, которых привлекали растущие города, зате­вающие новое строительство. Или купцы, особенно итальянские купцы и банкиры, которые вдохнули жизнь и даже создали Лиссабон, Севи­лью, Медину дель Кампо, Лион и Антверпен . Для строительства городского мира требуется самый разный человеческий материал, в том числе и богачи. Город привлекает их, так же как и неимущих, хотя и по другим причинам. При обсуждении сложнейшей проблемы inurbamento 314, вызывающей у историков столько споров, нужно учи­тывать, что в близлежащий город переселялись не только бедные соп-tadini , но и феодалы, богатые земельные собственники. Масса ма­териала для сравнения содержится в замечательных работах бразиль­ского историка и социолога Жилберту Фрейри. Первые города Бразилии в конце концов стали притягивать к себе фазендерос и их резиденции. Началось всеобщее переселение в город. То же самое в Средиземно­морье: казалось, что город поглощает и аристократов, и их замки. Бан-делло рассказывает нам об одном сиенском синьоре, у которого был за­мок в Маремме и дворец в Сиене с полупустым первым этажом и парад­ными комнатами, где шелк начинает свое триумфальное шествие.

Эти дворцы — великие свидетели той главы истории, которая предшествовала новому исходу богачей из городов, их возвращению в поля, сады и виноградники, этого стремления «буржуа» к природе, столь заметного в Венеции315, Рагузе316, Флоренции317, Севилье318 и до­вольно распространенного в XVI веке. Это иммиграция сезонная: сень­ор, который построил в городе дворец, отныне является горожанином, даже если он часто навещает свой загородный дом. Последний являет­ся лишь предметом роскоши и зачастую данью моде. «Флорентийцы, — пишет в 1530 году венецианкий посол Фоскари, — ездят по всему све­ту; заработав 20 тыс. дукатов, они тратят половину из них на строитель­ство palazzo за пределами города. Следуя этой моде, каждый подра­жает своему соседу . и они настроили столько загородных роскошных

Перетекание населения в города.

Крестьяне.

Дворца.

460 Социальная целостность: дороги и города, города и дороги

дворцов, что из них можно было бы составить вторую Флоренцию»319. Говоря о Севилье, novelas XVI и XVII веков часто упоминают за­городные виллы и устраиваемые на них пышные праздники. На них похожи и quintas * вокруг Лиссабона, с парками и ручьями320. Разуме­ется, эти увлечения и капризы моды могут уступать место более веским мотивам и решениям, имеющим далеко идущие последствия. Приме­нительно к Венеции XVII и еще больше XVIII веков нужно говорить о возрождении интереса богатых горожан к земельной собственности. Прекраснейшие дворцы Венеции во времена Гольдони пребывают в запустении, и вся ее роскошь сосредоточивается в виллах по берегам Бренты. Летом в городе остаются только бедняки, а богачи отправ­ляются в свои владения. Всякий раз когда речь заходит о богачах, не стоит сводить все к моде и капризам. Виллы, загородные дома, где собственник живет бок о бок со своими батраками, бастиды, как их на­зывают в Провансе, были приметами социального наступления город­ского капитала на землю. Жертвой этого могучего движения станови­лись плодородные крестьянские поля. Мы находим бесспорное под­тверждение этому в Рагузе, канцелярские реестры которой сохранили для нас массу договоров с мелкими землевладельцами, а также в Ланге­доке, Провансе. В этом можно убедиться воочию с помощью прилагае­мой к диссертации Робера Ливе карты провансальской коммуны, рас­положенной на берегу реки Дюранс. Территория деревни Ронье уже в XV веке и тем более позднее была усеяна бастидами, окруженными земельными участками внушительных размеров; в XVI веке они при­надлежали forains*** , т. е. их хозяева не жили постоянно в Бронье. В большинстве своем это экцы, т. е. богатые жители Экса321.

Таким образом, во взаимоотношениях между городом и деревней были свои приливы и отливы. В XVI и XVII веках еще продолжается приток сельского населения в города, причем в этот процесс вовлечены и богатые. Милан в это время становится городом господ и меняет свой облик. В этот же период собственники'чифтликов в Турции покидают